Военный коммунизм в России: власть и массы - [91]
16 июля член Кавбюро ЦК РКП(б), зам. председателя Кавказской трудовой армии А. Г. Белобородов телеграфировал Ленину и ЦК:
«Положение в крае становится серьезным. Хлебная разверстка, понижение ставок, аннулирование белогвардейских денег служат причинами все более растущего противосоветского настроения. Достигнутые Врангелем успехи расцениваются как доказательство бессилия Соввласти, заставляют даже колеблющихся ориентироваться на возвращение белых»[483].
В другом письме, от 30 июля, на имя замнаркомпрода Брюханова Белобородое сообщал, что по всей Кубани, Ставропольской и отчасти Донской и Терской областям бродят банды, которые имеют связь с Врангелем и пытаются поднять всю Кубань и Дон[484]. Через день в телеграмме Белобородова и уполномоченного Наркомпрода на Северном Кавказе Фрумкина от 1 августа, отправленной в адрес руководства СНК, ЦК РКП(б) и ВЧК, уже все предельно ясно:
«Вся Кубань охвачена восстанием, действуют отряды, руководимые единой врангелевской агентурой. Зеленые отряды растут и значительно расширяются с окончанием горячей поры полевых работ около половины августа… В случае не ликвидации Врангеля мы рискуем временно лишиться Северного Кавказа… Под ударом все Черноморское побережье»[485].
Располагая агентурными данными о готовящемся десанте Врангеля на Кубань, Кубано-Черноморский ревком и командование 9-й армии решили беспощадно подавить разрастающееся повстанческое движение в области, лишив врангелевцев опоры на восточном побережье Черного моря. Началась чистка Кубани от оставшихся деникинских офицеров. 31 июля особый отдел 9-й армии издал приказ за № 19, которым предписывалось «явиться на регистрацию в Краснодар (Екатеринодар) всем бывшим военным, без различия рода службы, здоровья и возраста»[486]. Явившиеся в легком летнем платье, без багажа и денег были отправлены на север, в Архангельск и Холмогоры истой поры совершенно исчезли для своих родных и близких. Ходили слухи, что они (около тысячи человек) были утоплены на барже близ Холмогор.
Следующий сокрушительный удар красного террора был обрушен на кубанское казачество. Как писал в частном письме член РВС 9-й армии С. А. Анучин, в июле РВС армии совместно с Кубано-Черно-морским комитетом РКП (б) и ревкомом сформировали ударные отряды, которыми была «расстреляна не одна тысяча противников Соввласти и сожжена не одна станица (не одна сотня домов). И это чрезвычайно благоприятно подействовало на казачество, отрезвило его. Так, некоторые станицы с топорами и вилами отогнали бело-зеленые банды сами. После ликвидации десанта, очевидно, придется изменить нашу тактику, а именно перестав церемониться с казачней», — делает вывод Анучин[487].
В результате принятых мер улагаевский десант на Кубани не получил ожидаемой поддержки со стороны казачества, в течение 14 августа — 7 сентября он был разгромлен, и его остатки эвакуированы в Крым. Белобородов в очередной телеграмме от 24 августа сообщал:
«Оглушенное репрессиями, широко примененными за восстания и помощь зеленым, казачество сидит смирно, с белыми уходит население только тех станиц, которые занимались противником»[488].
Нивелирование общества, устранение социальных различий являлось стратегической, программной целью партии большевиков, и, надо отдать должное, в первые двадцать советских лет они добились в этом немалых успехов. Вначале процесс примитивизации социальной структуры российского общества происходил более стихийно, чем осознанно, в ходе вооруженной классовой борьбы, гражданской войны, а также в результате массовой эмиграции противников советского режима. В годы войны революционное творчество большевиков в области социальной инженерии проявлялось еще довольно слабо и более влеклось за событиями, но не опережало их, и там трудно отыскать отчетливый момент в череде событий, когда стихия стала уступать инициативу плановой политике. Вопрос этот сродни вопросу о начальной дате военного коммунизма, то есть принципиальный и во многом условный.
Несомненно, террор против казачества был весьма масштабным и чрезвычайно разнузданным, но он проводился еще в рамках гражданской войны, где невозможно определить меру оправданной жестокости. История может предложить другую, хорошо очерченную границу, которую нельзя стереть или поставить под сомнение. Она — в пределах военного коммунизма, но вне рамок гражданской войны, и в этом случае любые ссылки на необходимость самообороны или превентивных мер отпадают, перед глазами остается одна неприкрытая идея. Эта граница есть само окончание гражданской войны.
Красный террор на Кубани стал для большевиков генеральной репетицией перед их самым грандиозным экспериментом по социальной хирургии, проведенной в Крыму в конце 1920 — начале 1921 года, после взятия его Красной армией. К тому времени Крым, по образному выражению Троцкого, представлял собой «бутылку», куда в течение гражданской войны, особенно ее последнего года, стекались массы «классово чуждых» Советской власти элементов и остатки разбитых белогвардейских армий. Не все смогли или не захотели эвакуироваться вместе с Врангелем, и как выразилась в письме Оргбюро ЦК от 14 декабря 1920 года председатель президиума Крымского обкома РКП(б) Р. С. Самойлова (Землячка):
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Философия нигилизма по отношению к советской эпохе в свою очередь не прошла испытание временем, выступив лишь в качестве идеологического сопровождения кризисных процессов в обществе. Актуальность опыта КПСС не исчезла с поражением коммунистической доктрины. Обращение к истории периода советского коммунизма говорит о том, что для него были присущи те же традиционные противоречия, которые изначально определили феномен российской цивилизации и ее устойчивое своеобразие. Книга содержит конструктивную критику политической истории большевистского периода.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.