Военный коммунизм в России: власть и массы - [105]
«Большевизм, по существу своему, является потенциально неиссякаемым источником юдофобии, и те евреи, которые так или иначе защищают и поддерживают Ленина и Троцкого, являются злейшими врагами нашей народности и еврейской массы»[558].
Ясно, что лидер сионистов лукавил, заявляя помимо прочего о том, что на территориях, уже занятых армией Деникина, не было ни одного еврейского погрома. Как раз именно в эти погожие сентябрьские дни, когда писалась статья, тылы Красной армии приводились в смятение дерзким мамонтовским рейдом и евреи были осведомлены, что проделывали казаки на своем пути, в занятых ими Козлове, Тамбове, Ельце. Один очевидец писал в Наркомнац, что как только мамонтовцы оказались на улицах Ельца, то сразу же принялись за погром: «Где жиды? Выдать жидов». Врывались в дома, пытали, терзали, число убитых евреев дошло до 200 человек[559].
Призывы Пасманника против большевиков и за белое движение в контексте действительных событий говорят лишь о том, что и еврейская среда во время революции была затронута глубоким расколом. В значительной мере раскол этот имел характер того противостояния поколений, обнажившегося на революционном переломе, о котором мы читали в «Донских рассказах» Шолохова и видели на примере чапанной войны. Традиционализм зажиточного и обустроенного еврейства столкнулся с претенциозным молодым неофитством, расцветшим на огороженном скудном местечковом поле. И этот конфликт начал вызревать еще задолго до революции.
Условности и ограничения, которые накладывали на еврейский народ царское законодательство и российское общество, явно не соответствовали культурному уровню, запросам и финансово-экономическому могуществу значительной части еврейской общины, что, несомненно, способствовало аккумулированию мощного революционного потенциала среди части российских евреев, который активно проявлялся в оппозиционных самодержавию политических движениях и революционных событиях. Самым распространенным приемом в доказательстве их исключительного влияния на судьбы России в XX веке до сих пор является указание на количество лиц еврейской национальности среди большевистских вождей и советских руководителей всех рангов. С некоторого времени на видное место в этом впечатляющем списке стал претендовать и сам В. И. Ульянов-Ленин (см. статью А. И. Елизаровой в журн. «Моя Москва», 1992, № 4). Однако перечнем большевистской верхушки проблема далеко не исчерпывается. Сохранились и другие важные, но практически не отраженные в историографии свидетельства специфического еврейского участия во всероссийской смуте XX века.
В гражданской войне 1917–1920 годов успехи или неудачи враждующих сторон существенно зависели от настроений российского крестьянства, которое своими людскими и продовольственными ресурсами представляло собой наиболее тяжелую гирю на чашах весов расколотого общества. В течение войны колебания крестьянских симпатий были весьма сильны. Как, например, в 1918 и начале 1919 года украинские селяне обрекли на поражение прогерманский режим Скоропадского и петлюровщину, так вскоре провалили и Советскую власть. Весной и летом 1919 года Красная армия на юге России — и в частности на Украине — потерпела позорное поражение от объединенных сил деникинской и петлюровской армий. Рассматривая причины этого поражения, историки справедливо указывают на утрату опоры Советской властью в украинской деревне как результат земельной политики большевиков, которые отказались отдать украинскому крестьянству плодородные земли помещичьих имений, сохранив их под новой вывеской госхозов.
Но имелась и другая причина, возможно, более важная и весьма деликатная, поскольку была связана с межнациональными отношениями. Речь идет об участии представителей еврейского населения в установлении Советской власти на Украине в начале 1919 года и ее противоречиях с подавляющим большинством коренных жителей края.
В сентябре 1920 года, на IX конференции РКП(б), где в бурных дискуссиях искали виновников недавнего поражения Красной армии под Варшавой, Легошу неожиданно передали письмо от делегата конференции Григория Зайцева.
«Глубокоуважаемый товарищ Владимир Ильич! — писал делегат. — Во вчерашних прениях по докладу ЦК никто не сказал ни слова (по понятным причинам), кто ставился во главе Советской власти в занятых Красной Армией польских городах и местечках. Между тем и это надо знать, чтобы сделать правильные выводы.
По сообщениям приезжавших в Харьков и Киев из Луцка, Ровно (и других мест того направления) товарищей, видно между прочим, что проходившие эти города войсковые части Красной Армии почти не выделяли мало-мальски ответственных коммунистов и во главе местных советских учреждений стояли примазавшиеся молодые люди (преимущественно из еврейской среды), которые своими антисоветскими действиями (варварскими реквизициями и учетами) в кратчайшее время дискредитировали Советскую власть в глазах местного населения. Последнее к возвращению Красной Армии сильно изменило свое отношение к ней и даже было часто радо возвращению поляков.
Украина сейчас представляет также гнетущее положение в этом отношении. Заполнение партийных и советских организаций работниками из еврейской среды (наиболее способной) — вызывает сильное неудобство не только среди украинского крестьянства (часто активно выступающего против части еврейского населения), но и среди рабочих и красноармейцев (особенно заражены им буденновцы), и даже, к стыду нашему, некоторые партийные товарищи (из бывших боротьбистов и борьбистов).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Философия нигилизма по отношению к советской эпохе в свою очередь не прошла испытание временем, выступив лишь в качестве идеологического сопровождения кризисных процессов в обществе. Актуальность опыта КПСС не исчезла с поражением коммунистической доктрины. Обращение к истории периода советского коммунизма говорит о том, что для него были присущи те же традиционные противоречия, которые изначально определили феномен российской цивилизации и ее устойчивое своеобразие. Книга содержит конструктивную критику политической истории большевистского периода.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.