Военные воспоминания - [36]

К деревне подошли без происшествий, в двухстах метрах от ее западной окраины, где вдоль ручья тянулся низкорослый лиственный лесок. Незамеченными, от леса по огороду подошли к плетню. Залегли. Прислушались. В деревне ни звука. Затем где-то несколько раз тявкнула собака и снова тишина. Решили, что шесть человек, по одному, подходят к сараю, а двое остаются в засаде. Затем трое, подобравшись к дому, должны в него пробраться и действовать по обстановке. Все шло по плану. Уже двое находились у стены сарая, как под ногой Галкина, третьим пробиравшегося к сараю, треснул прут от плетня. И почти в тот же миг от крыльца дома простучала автоматная очередь. Все бросились к речке. К первому автомату присоединилось еще несколько, но преследовать нас не стали. Опять вплавь переправившись через Упу, вернулись все - благополучно, но безрезультатно.

В окружении оказалась только часть нашей дивизии. Через Брянск успели пройти эшелоны с 405 стрелковым полком, одним батальоном 470-го полка, двумя дивизионами 299 артиллерийского полка, противотанковый и зенитный дивизионы. Остальные подразделения, в связи с тем, что Брянск и Сухиничи немцы уже взяли, разгрузились на станции Хатынь (407 ст. п., батальон связи и тылы 405 ст. п.) и в районе Калуги (616 ст. п., дивизион 299 артполка и тылы дивизии). В районе города Белев к нам присоединилась группа подразделений, разгрузившихся на станции Хатынь. Но дивизия была не полная. Пополнение не получали, и поэтому все время с первого дня боев шли переформирования внутри дивизии и в ее подразделениях. У нас в дивизионе, поскольку все приборы и планшеты были закопаны в брянских лесах, был расформирован взвод топоразведки. Одного красноармейца из запасников командир дивизиона взял личным поваром, а остальные были направлены во взвод разведки. Меня, не знаю из каких соображений, назначили помощником старшины управления дивизионом. Началась несвойственная моему характеру служба по снабжению подразделения питанием.

В то время это было совсем не просто. Дивизию поставили на продовольственное и вещевое снабжение 50-й армии. Но склады, видно, были пусты. Нам выдавали только соль, крупу, редко муку. Рожь хоз. взвод полка брал в деревнях и отдавал молоть, а затем ее отдавали для выпечки хлеба по домам в деревнях. Старшина управления - сверхсрочник Шевцов, до войны заведовавший продовольственным складом полка и, видно, испорченный вниманием командования еще до войны, хозяйством совершенно не занимался. Все снабжение легло на мои плечи.

Приходилось очень много ездить. Когда стояла ненастная погода, ездил днем, а в летную погоду - только ночью. Тогда не было четкой линии обороны и война шла за деревни. Деревни иногда переходили из рук в руки в одну ночь почти или совсем без боя. Сил у обеих сторон было очень мало. Дивизия держала оборону, а иногда даже отбивала деревни, расположенные на расстоянии десяти и более километров. Причем надо учесть, что мы по существу держали круговую оборону. На юго-запад и восток. После выхода к Кашире, немцы повели наступление на запад. Если это можно было назвать наступлением. Я думаю, что на этом участке вообще наших войск не было.

Так вот, ездить приходилось с большим риском. Едешь по лесу. В санях двое - ты и ездовой. На двоих две винтовки. Вокруг лес. Тихо, ни души. Знаешь, что за лесом справа или слева деревня занятая немцами и, что между тобой и деревней нет ни одного нашего солдата, что немецкая разведка может беспрепятственно пройти в наши тылы на любую глубину. Что они и делали и языков брали. И наша разведка тоже ходила (позже и я ходил) и тоже брала языков. Но едешь. Знаешь, что надо. На каждую веточку, выглядывающую из под снега гадаешь, что это - елка, пень или залегший у дороги немец. Страха большого не было, но все время присутствовала тревога.

В первых числах ноября, а точнее с 7-го ноября стали выдавать вино или водку, чаще - вино. В мои обязанности входило ежедневно получить на складе ПФС (продовольственно-фуражного снабжения) и привезти старшине спиртное и все, что там было в наличии из продуктов, достать, а вернее реквизировать в колхозах сено для лошадей и, самое главное, обеспечить подразделение мясом.

В ту зиму, а вернее, в первые месяцы зимы, проблему снабжения войск мясом и жирами кто-то решил просто. Каждый батальон и дивизион получал в штабе полка бланки накладных с красной и синей полосой по диагонали. По первой накладной владелец имел право забрать в любом колхозе скот на мясо, оставив взамен заполненную накладную, а по второй - зерновые и сено. С бланком накладной я обычно приезжал в деревню. Шел к председателю колхоза. В то время колхозы были небольшие. В каждой деревне колхоз. Не знаю, получали ли председатели указание сверху или они сами понимали, что армию надо кормить, но я не помню случая, чтобы хоть один из них сказал нет. Обычно председатель долго думал, у кого взять. Колхозных ферм уже не было. Когда решение было принято, вел в один из домов деревни и приказывал отдать овцу, теленка или корову. Особенно тяжело было хозяйке. Именно хозяйке. Мужчин в деревнях не было. Разве только инвалиды или старики. Сколько было женских и детских слез. Семья лишалась последней кормилицы. Мы тогда считали, что это колхозный скот, розданный по дворам на время войны. Но так ли это, уверенности нет. В то время все могло быть.