Военные специалисты на службе Республики Советов, 1917-1920 гг. - [47]

(Антантой или Четверным союзом. — А.К.)», так как у Советского правительства «представление о России одинаково с моим. Как этому правительству нужна армия, так и России, по моему представлению, нужна армия». Если бы я думал иначе, говорил Соллогуб, я был бы у французов, или на Мурмане, или у чехословаков. С такой, как моя, точкой зрения можно найти достаточно большое число бывших генералов и офицеров, которые понимают необходимость создания армии в России, чтобы защитить ее от «вторжения со всех сторон». Но чтобы найти такой командный состав старой армии, необходимо предоставить ему соответствующие условия службы в Красной Армии.

Кроме перечисленных выше обстоятельств, послуживших причиной нежелания бывших кадровых офицеров добровольно вступать в Красную Армию, следует указать еще на одно — так и не решенный, по сути дела, за время гражданской войны вопрос социального, и прежде всего пенсионного, обеспечения бывших генералов и офицеров[391].

Между тем, как отмечалось выше, в результате слома старой армии из нее было уволено четверть миллиона бывших офицеров в том числе тысячи бывших генералов и кадровых офицеров, без выслуженных ими пенсий. В особенно тяжелом положении оказались бывшие офицеры, потерявшие работоспособность «в следствии ранений, контузий», которых советские органы государственного призрения были еще «не в состоянии принять»[392]. Эти обстоятельства оказали отрицательное влияние на поступление в Красную Армию бывших генералов и офицеров как в период строительства ее на добровольных началах, так и с переходом к их мобилизации.

Отсутствие нового закона о пенсиях, неясность с пенсионным обеспечением бывших офицеров, уволенных из армии и заслуживших право на получение пенсии по закону от 25 июля 1912 г., вызвали многочисленные запросы в военное ведомство, в частности в Главный штаб (который до Октябрьской революции, а затем до мая 1918 г. ведал пенсионными вопросами), из Действующей армии и внутренних округов, а также отбывших генералов и офицеров, излагавших в частных письмах свое бедственное материальное положение и просивших ускорить решение вопроса. Так, например, Генштаба генерал Н.М. Истомин, бывший командир 46-го армейского корпуса, уволенный от службы 23 октября 1917 г., писал в Главный штаб 7 апреля 1918 г.: «Со дня отбытия моего в отпуск, т.е. с 9 августа 1917 года, я не получаю никакого содержания, ни пособия, ни пенсии. За это время существовал с семьей на некоторые сбережения от содержания по службе. Теперь эти сбережения пришли к концу, и я более не имею никаких средств к жизни. Не имею также надежды на какой-либо заработок, так как к физическому труду по возрасту и по болезни не способен, а на интеллегентный труд нет спроса при массовом предложении. Находясь в безвыходно-критическом положении, прошу о назначении мне за 40-летнно службу пенсии»[393]. Подобных писем можно было бы привести сотни.

О том, что пенсионный вопрос волновал все инстанции военного ведомства, подтверждает письмо от 24 июля 1918 г. в Наркомвоен Орловского окружного комиссара Н.А. Семашко[394], который просил сообщить возможно скорее, в каком положении сейчас находится дело выдачи военнослужащим пенсий, назначенных до Октябрьской революции: «Кто сейчас ведает и будет впредь ведать выдачей, в каких размерах и случаях, есть ли соответствующий отдел во Всероглавштабе. На обязанности кого лежат выдачи пособий бывшим военнослужащим, утратившим трудоспособность на войне, и их семьям, производятся ли таковые выдачи в настоящее время, какими органами в таком случае эти лица удовлетворяются, местными ли органами Народного комиссариата социального обеспечения или военными комиссариатами». Семашко просил также сообщить, выдается ли в настоящее время или может ли быть выдаваема пенсия «по закону 25 июля 1912 г.»[395].

Но в Наркомвоен поступали и письма иного содержания. Так, в письме из Полтавы от 17 февраля 1918 г.[396] сообщалось, что в военно-революционный комитет ежедневно являются массы голодных и оборванных рабочих, солдат, крестьян с семьями и требуют оказать им хотя незначительную материальную помощь, чтобы не дать им и их детям умереть с голода и холода, а между тем по полученным комитетом сведениям управлениями воинских начальников производится выдача бывшим офицерам, чиновникам и их семействам содержания, всякого рода пособий на прислугу, на квартиру и т.д., установленных старым правительством лицам, пользовавшимся тогда особыми привилегиями и преимуществами. «Сумма этих несправедливо выдаваемых народных денег достигает колоссальных размеров». Поэтому, сообщалось в письме, ВРК «предписал начальнику Полтавской местной бригады прекратить с первого февраля впредь до проведения в законодательном порядке» выдачу аттестатов на получение из казначейства содержания и разного рода пособий семьям офицеров и чиновников, всем эвакуированным офицерам и чиновникам, получавших довольствие по чинам и должностям, наконец, бывшим офицерам, «которые не состоят на службе… находятся и отпусках, уволены от службы в запас, остались без должностей за расформированием частей и другим случаям»