Военные специалисты на службе Республики Советов, 1917-1920 гг. - [100]

Определяющим фактором поворота бывших генералов и офицеров в сторону сотрудничества с Советской властью явилось постепенно пришедшее понимание того, что она — единственная в стране власть, представляющая Россию и ее народ, единственная реальная сила, способная защитить национальные интересы страны от внутренних и внешних врагов. Именно поэтому бывшее офицерство, особенно патриотически настроенное, более демократическое по происхождению и ближе связанное с народом, посчитало своим долгом поддержать большевиков в их вооруженной борьбе за независимость Родины. Большое значение при этом имела позиция Советского правительства по отношению к военным специалистам: не посягать на их политические убеждения, если они согласны добровольно, честно и добросовестно отдать свои военные знания и опыт в интересах народа. Это было законодательно закреплено в резолюции V Всероссийского съезда Советов от 10 июля 1918 г.: «Каждый военный специалист, который честно и добросовестно работает над развитием и упрочением военной мощи Советской Республики, имеет право на уважение Рабочей и Крестьянской Армии и на поддержку Советской власти»[782].

Ленинский курс на использование в Красной Армии профессиональных знаний и опыта военных специалистов предусматривал строгий контроль за их деятельностью со стороны военных комиссаров. Антисоветская подрывная деятельность части военных специалистов, их участие в подпольных контрреволюционных организациях, акциях шпионажа, измены и т.д. решительно пресекались. Однако практика показала, что там, где была хорошо поставлена партийно-политическая работа и над деятельностью военных специалистов установлен строгий контроль, подобные действия со стороны военных специалистов имели место значительно реже. Это свидетельствовало о правильности политики РКП(б) и Советского правительства в отношении военных специалистов, и потому, несмотря на факты измены, дезертирства и т. д., общий курс на привлечение бывших генералов и офицеров в интересах Советского государства оставался неизменным.

Тем не менее, по сути дела, на протяжении всей гражданской войны в партии возникали спорные мнения по вопросу привлечения бывших генералов и офицеров к военному строительству и защите Советского государства вообще, на высшие командные должности в особенности, что привело к созданию на VIII съезде партии так называемой «военной оппозиции». Однако в ходе развернувшейся дискуссии благодаря твердому ленинскому курсу съезд отверг платформу «военной оппозиции», как несовместимую с политикой РКП(б). Вместе с тем, отдавая должное деятельности военных специалистов, служивших в Красной Армии, в принятой VIII съездом Программе партии подчеркивалось, что необходимым условием привлечения бывших генералов и офицеров на службу в Красную Армию является «сосредоточение политического руководства армией и всестороннего контроля над командным составом в руках рабочего класса»[783].

Как мы стремились обосновать, в Красной Армии к концу гражданской войны служили около 75 тыс. военных специалистов — бывших генералов и офицеров, основную массу которых (свыше 65 тыс. человек) составляли бывшие офицеры военного времени. Чрезвычайно большой удельный вес составляли бывшие офицеры (особенно кадровые) в центральных и местных военных управлениях и учреждениях военного ведомства, а также в военно-учебных заведениях, где преподавательский и административно-хозяйственный состав почти на 90% был представлен бывшими офицерами. Помещенные же в четвертой главе таблицы и приложение 5 показывают, что и в Действующей Красной Армии высшие командные и штабные должности в звене фронт — армия — дивизия занимали преимущественно военные специалисты (и, в частности, генштабисты).

Среди военных специалистов было 12 тыс. бывших белых офицеров, попавших в плен или перешедших добровольно на сторону Советской власти, которые после соответствующей проверки служили в Действующей Красной Армии и принимали участие в советско-польской войне и разгроме врангелевщины. То, что бывшим белым офицерам, которые с оружием в руках боролись против Советской власти, была предоставлена возможность также с оружием в руках искупить вину перед народом, является ярким свидетельством того, что Советская власть проявляла достаточную гуманность по отношению к своим бывшим врагам. Деятельность военных специалистов в Красной Армии на высших командных, штабных и административных должностях вызывала злобу их бывших однокашников и сослуживцев, боровшихся против Советской власти в рядах белогвардейских и других антисоветских армий и оказавшихся в эмиграции. Бывший полковник П.П. Дьяконов, недолго служивший в Красной Армии, а затем перебежавший к белым, угрожал военным специалистам, что их ничто не спасет «от суда истории»[784]. Достойная отповедь Дьяконову и в его лице всем антисоветским деятелям белой эмиграции была дана М.Д. Бонч-Бруевичем, который писал: «Суд истории обрушится не на нас (военных специалистов. — А.К.), оставшихся в России и честно исполнявших свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед иностранцами, явными врагами России в ее прошлом и будущем»