Военные приключения. Выпуск 3 - [17]

Еще раз подивившись превратностям судьбы, Родин прикинул, что он может иметь от столь неожиданного Славкиного знакомства. Информацию? Вряд ли. Откройся он брату… Кто даст гарантию, что Славка не наломает дров? На таких делах горели даже профессионалы, профессионалы самой высокой пробы. «Не пойдет, — решил Родин. — Что же делать? Запретить ему с ней встречаться? А с какой стати? Да и не послушается его Славка. Он уже не мальчик. Пошлет куда подальше, и будет прав. Значит… значит, пока пусть все остается на своих местах».

— Она тебе нравится? — спросил Родин.

Славка иронично улыбнулся.

— Старик, ты до сих пор не разучился задавать глупых вопросов. Скажи, с какой стати мне бегать по улицам за девчонкой, которая мне безразлична?

— Виноват, — сказал Родин. — Я хотел спросить: на какой стадии ваш роман?

— До сегодняшнего дня мы борт о борт летели на всех парусах к экватору.

— А сегодня сели на мель?

— Разругались.

— Из-за чего?

— Она курит.

— Нынче многие курят.

— Понимаешь, когда он курит и она курит, это куда ни шло, но когда она курит, а он… В общем, мне неприятно, когда от нее табачищем прет, мне даже целоваться не хочется…

— Ты ей так и сказал?

— Так и сказал.

— А она?

— Заявила, что я деспот.

— Обиделась?

— Я тоже обиделся.

— Правильно. Пошли ее…

— Не могу, старик. Неделю назад мы подали заявление в ЗАГС.

Родин чуть не выронил книгу.

— Ты серьезно?

— Понимаешь, старый, ее дядька, Евгений Евгеньевич, нас застукал…

— И заставил тебя жениться?

— Нет, он человек современный и на эти вещи смотрит как на нечто само собой разумеющееся, он нас ни словом, ни взглядом не упрекнул, но… — Слава замялся. — В общем, наши отношения стали достоянием общественности, и в университете на Алену кое-кто поглядывает как на девочку… легкого поведения. Ей это не нравится. Мне — тоже.

— И ты решил жениться?

— Да.

— Ну что ж, поступок, достойный джентльмена.

— Не иронизируй.

— Я тебе вполне серьезно говорю: ты поступил, как настоящий мужчина.

— В таком случае ты мне должен помочь.

— Деньгами?

— Это само собой, — улыбнулся Слава. — Я хочу, чтобы ты достойно представил наше семейство.

— То есть?

— Представился Евгению Евгеньевичу.

Такого расклада Родин никак не ожидал. Не зная, что ответить, он сел и, положив книгу на журнальный столик, прихлопнул ее ладонью.

— Но почему именно я?

— Ты у нас самый элегантный, значительный, контактный.

— А родители… Ты что, стесняешься, что у тебя отец простой рабочий, а мать домохозяйка?

— Нет, но… Вам легче будет понять друг друга. Я уверен, что ты ему понравишься.

— Я не девка, чтобы нравиться.

— Значит, отказываешься?

Родин помолчал, нервно постукивая костяшками пальцев по полированной крышке стола.

— Евгений Евгеньевич знает о моем существовании?

— Пока нет.

— Я подумаю, — сказал Родин, облегченно вздохнув. — Я подумаю.

Славка кивнул и выкатился из комнаты.

Красин считал, что из всех опасностей самая неприятная, которую заранее ожидаешь, Кажется, чего бы лучше, обстоятельства дают тебе возможность взвесить все «за» и «против», но если при этом взвешивании оказывается, что почти все «против» и почти ничего «за», а вместе с тем назад пути нет, вот тут ждать становится трудно. Однако и к этому человек может себя приучить.

Красин еще раз перелистал дело Швецова, собрал в кулак факты и, приплюсовав к ним еще один, который подкинули рижане, понял, что ждать больше не имеет смысла — глупо ждать, когда у тебя на руках улики, полностью изобличающие преступника. Он взял телефонограмму, которую час назад получил из Риги, и еще раз внимательно изучил текст. Оплеуха была хоть и дружеской, но приличной. Рижские коллеги не только нашли доказательства виновности Швецова, но и тактично намекали, что, мол, готовы оказать помощь при его задержании.

Красин поправил галстук, что было признаком волнения, и придвинул к себе телефон.

— Не по мою душу названиваешь?

Красин положил трубку и медленно, всем корпусом, повернулся. В дверях стоял полковник Скоков, стоял и улыбался, по-кошачьи округлив свои неопределенного цвета — не то серо-зеленые, не то желто-карие — глаза.

— Здравствуйте, Семен Тимофеевич. — Красин все-таки растерялся, но, представив, как взовьется под потолок полковник, когда он сунет ему под нос телефонограмму аз Риги, взял себя в руки, и на лице его заиграла легкая, беспечная улыбка.

— Мы уже сегодня виделись, — улыбнулся в ответ Скоков.

— Виделись, но…

— Что «но»?

— Я говорил с прокурором. Он может дать санкцию на арест Швецова.

— А почему вчера не дал?

— Оснований не было.

— А сегодня есть?

— Есть.

— И серьезные?

— Утром мне звонили рижане… Этот капитан Брок оказался расторопным парнишкой…

— А кто его торопил?

— Наверное, начальство. Убийство-то на их шее висит.

— Сопина?

— Сопин, по мнению экспертов, утонул — вода в легких.

— Но перед этим-то его избили.

— Ни один удар опасности для жизни не представлял.

— Ловко! — Скоков прошел к столу и сел в кресло напротив. — С больной головы да на здоровую. Я думаю, водяной им этого не простит.

— Какой водяной? — Красин насторожился. Он понял, что Скоков располагает информацией более существенной. Иначе чем объяснить эту непринужденность, игривость тона?