Военные дневники люфтваффе - [176]

В Англии решение пустить в ход этот прием было принято после расчетов штаба авиации. Они показали, что в битве за Рур, как они ее называли, если не применить «Окно», будет потеряно около 286 бомбардировщиков вместе с экипажами, то есть 25 процентов первого эшелона КБА. Этого было достаточно, чтобы убедить Черчилля, который 15 июля сам дал согласие на первый массовый «оберточный» налет на Гамбург. Его эффект превзошел все ожидания. В рейд вылетел 791 бомбардировщик, не вернулось лишь двенадцать. Редко такие крупные налеты обходились Королевским ВВС столь недорогой ценой.

Но для Гамбурга началась неделя ужаса, самая худшая за всю его 750-летнюю историю. Дело в том, что операция «Гоморра», как ее закодировали союзники, не ограничивалась лишь единственным налетом 24–25 июля. За ним последовали дневные налеты американцев 25 и 26 июля на гавань и доки силами 235 «Летающих крепостей». А в ночь на 27-е бомбардировщики Королевской авиации возобновили свою работу по уничтожению, после чего в ночь на 29-е в налете участвовало еще 699 самолетов, которым благоприятствовала безоблачная летняя ночь. Только при четвертом и последнем ударе в ночь на 2 августа Гамбург был прикрыт плотной облачной пеленой. И тогда лишь примерно половина из 740 налетчиков, когда наземные цели, указанные «следопытами», были едва видны, смогли заявить о том, что вообще долетели до цели. Но никогда прежде Харрис не посылал свыше 3000 бомбардировщиков четыре ночи подряд на один и тот же город.

Ночные истребители из NJG 3 быстро оправились от шока. Несмотря на то что применение «Окна» продолжалось, а вместе с ним и глушение большинства радарных установок, была разработана методика «бегущего комментария», которая позволяла обнаруживать бомбардировщики без получения точных их координат с земли. Более того, над городом дежурили одномоторные истребители, которым приходилось целиком полагаться на свои «кошачьи глаза». Успехи ПВО вновь стали расти. В налетах на Гамбург Королевские ВВС в общей сложности потеряли 87 бомбардировщиков, а еще 174 были повреждены огнем зенитной артиллерии.

На обезумевший город обрушилось 9000 тонн бомб. Гамбург был поглощен бушующим морем огня, подобного которому он никогда ранее не видел и против которого человеческие существа были бессильны. 30 482 его жителя погибли, а 277 330 зданий, то есть почти половина города, были превращены в руины. Есть много свидетельств об этом «божьем суде», но мы должны задать такой вопрос: а как отреагировало люфтваффе на эту страшную катастрофу?

Шок от налетов на Гамбург оказал объединяющее влияние на ее командиров. Такие люди из окружения Геринга, как Иешоннек и Мильх, стали шумно требовать одного и того же. Теперь следовало изменить все инструкции. На защиту отечества от массированных дневных и ночных налетов бомбардировщиков союзников необходимо было бросить все наличные силы.

Один Гитлер не собирался извлекать уроков. На совещании о текущем положении 25 июля он с яростью набросился на своего адъютанта по люфтваффе майора Кристиана (который осмелился высказать отличное от его собственного мнение) со словами:

– Террор можно переломить только террором! Все остальное – чепуха. Британцы остановятся только тогда, когда будут уничтожены их города. Я могу победить в этой войне, лишь неся врагу большее уничтожение, чем то, что он причиняет нам… Так было во все времена, и это применимо к войне в воздухе. Иначе наш народ сойдет с ума и со временем потеряет всякую уверенность в люфтваффе. Даже сейчас оно не выполняет свои обязанности полностью…

Он заявил, что основное внимание надо отдать налетам мести независимо от того, сколь малы будут силы в распоряжении командира, которому поручена эта миссия, то есть полковника Дитера Пельца, «Angriffsführer England». Но никто не соглашался с подобной стратегией. Среди командования люфтваффе, как уже упоминалось, наблюдалось удивительное единодушие в отношении необходимости мобилизации сил для обороны. Совещание следовало за совещанием – в Берлине, Потсдаме – Эйхе, в «Охотничьем домике рейха» у Геринга в Роминтене, в его специальном поезде «Робинзон» в Голдапе. И решения принимались одно за другим.

28 июля, после второго ночного налета на Гамбург, командующий снабжением авиации фельдмаршал Мильх получил указание Геринга о том, что впредь авиационная промышленность должна уделять основное внимание выпуску продукции для обороны.

В тот же день Мильх потребовал от электронной промышленности ускорить производство самолетного радара, не боящегося помех, создаваемых вражеским «Окном». Цель: «В кратчайшее время нанести вражеским ночным бомбардировщикам потери, достигающие не менее 25 процентов».

29-го полковник Генерального штаба фон Лосберг, сам бывший летчик, а сейчас – начальник департамента технического управления, предложил разрешить ночным истребителям «неограниченное преследование». Самолеты, ныне неспособные справиться с концентрированными соединениями бомбардировщиков даже без вмешательства радара, освобождались от рамок своих зон «Himmelbelt» и могли свободно сливаться с потоками бомбардировщиков и выбирать себе по возможности цель. На следующий день эта схема была опробована и одобрена комиссией, в которую входили Мильх, генерал-полковник Вайзе, генералы Каммхубер и Галланд, а также командир NJG 1 майор Штрайб.