Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II - [3]

Гроза Наполеоновских войн в Европе эхом отозвалась на Востоке. После провала планов совместного похода в Индию русских и французских войск Наполеон I не оставил надежд на захват крупнейшей английской колонии в Азии. В связи с этим особую остроту приобрел «персидский вопрос», который заключался в соперничестве европейских держав за преобладающее влияние в Иране. В этой борьбе за дальние подступы к Индии оба противника — Англия и Франция — стремились одновременно подорвать позиции России в Закавказье.

В мае 1804 г. началась объявленная шахским правительством Русскоперсидская война. Правительство Российской империи перед лицом надвигавшейся наполеоновской агрессии в Европе не было заинтересовано в расширении военных действий в Закавказье. О нежелательности перенесения войны во внутренние области Персии свидетельствовало письмо военного министра М.Б. Барклая-де-Толли главнокомандующему на Кавказе, генералу от кавалерии А.П. Тормасову от 12 апреля 1811 г. (История отечественного востоковедения до середины XIX. М, 1990. С. 172.)

Ход войны показал, что, несмотря на многовековой опыт дипломатических и торговых отношений с Персией, эта страна была для русских военачальников в известной степени terra incognita. Боевые столкновения, имевшие место в Закавказье в XVIII в., давали некоторое представление о персидской армии, но описаний маршрутов, пригодных для движения войск, не говоря уже о военно-статистических описаниях Персии, не существовало. О том, что попытки дать описание страны предпринимались уже во время войны, свидетельствует записка упомянутого генерала А.П. Тормасова, в которой было кратко охарактеризовано административно-территориальное деление Персии.

Очевидно, это был черновой набросок для более обширного и подробного описания. Трудно сказать, какими материалами располагал главнокомандующий, но не подлежит сомнению, что сбор сведений о Персии проводился. Описание не было продолжено, поскольку летом 1811 г. Тормасов был переведен на Украину, где возглавил 3-ю Обсервационную армию накануне Отечественной войны 1812 г.

Одновременно с Русско-персидской войной (1804–1813 гг.) происходили события первой в XIX в. Русско-турецкой войны (1806–1812 гг.). Сведения об Османской империи, которыми к началу войны располагало русское командование, были ненамного подробнее, чем разведывательная информация о Персии. Здесь также сказался низкий уровень востоковедческих знаний, характерный для русского военного ведомства в самом начале XIX в.

Отставной полковник генерального штаба И.П. Липранди[6], составлявший в 1860-х гг. обзор театра военных действий периода 1806–1812 гг., писал: «Война с турками во всех отношениях представляет разительную противоположность с войной европейской. Здесь ученые условия военного искусства без особенного применения и навыка столь же бесполезны, как все выступы человека, искусно владеющего оружием и обдумывающего удары, против соперника, нападающего исступленно и без всяких правил. Неосновательные знания театра войны в Турции и недостаток точных описаний происходивших там военных действий увеличивают еще более все затруднения, представляемые физическим положением края, климатом, фанатизмом, воинственностью жителей и множеством других обстоятельств. Странно, казалось бы, что Оттоманская империя, давно уже обращающая на себя внимание ученой Европы, до сих пор еще так мало известна… Изучения, большей частью поверхностные, производимые не на месте, основанные не на опыте, а на одних только предположениях, руководимые пристрастием и своего рода фанатизмом, представляли призрак, принимаемый за существен-ность и вводивший целую Европу в заблуждение относительно положительного (реального. — Примем, автора) состояния империи Османа» (Липранди И.П. Обозрение пространства, служившего театром войны России с Турцией с 1806 по 1812 год. СПб., 1854. С. І—И).

Тот же автор, подчеркивая совершенную недостаточность точной информации о противнике, имевшейся в распоряжении русского командования к 1806 г., указывал тем самым и на главную задачу военной разведки: «Последующая война всегда начиналась с прежнею неопытностью, снова наука турецкой войны попуталась дорогой ценой. Нет сомнения, что главные причины ошибок и сопряженных с ними утрат происходили от того, что правительства не озабочивались собирать заблаговременно верные и точные сведения о стране, в которую вносили свое оружие, или, лучше сказать, от того, что для собрания этих сведений не были употреблены люди способные. Те же, на которых боль-шей частью возлагались подобные поручения, были руководимы вкоренившимся презрением к туркам и не вникали беспристрастно во все, до них относящееся, не изучали ни свойств, ни быта, ни права, ни обычая, но, движимые народным самолюбием, а может быть, и религиозным предубеждением, изображали империю Османлиев слабой и без средств, приводя в пример многие, часто созданные одним воображением события и случаи и таким образом усыпляя внимание своих правительств».

Потребность в точной информации о происходящих военных действиях и о стране противника стала очевидной в ходе Русско-турецкой войны, точно так же, как и Русско-персидской. В 1810 п предпринимаются шаги в направлении решения этой задачи. В Петербурге начинает выходить «Военный журнал» — первое в России военно-научное периодическое издание. Сначала его редактировал отставной майор квартирмейстерской службы П. А. Рахманов, а в 1811 г. к нему присоединился штабс-капитан лейб-гвардии Артиллерийской бригады А. Вельяминов. Журнал печатался в типографии Ученого комитета по артиллерийской части. Уже в первом выпуске «Военного журнала» за 1810 г. была помещена статья отставного майора-квартирмейстера Чуйкевича о сражении при Облиешти, происшедшем 2 июня 1807 г. между русскими и турецкими войсками. В статье среди прочего давалась краткая характеристика турецкой армии, проводился разбор действий турецких военачальников. В дальнейшем в течение 1810 г. почти в каждом выпуске журнала помещались материалы о Русско-турецкой войне.