Военная хитрость - [44]

4 апреля 1934 года Гитлер отдал секретный приказ о перевооружении и создал Центральное бюро по перевооружению Германии, которое координировало эту деятельность. Это сильно упрочило его связи с немецкими промышленниками. Скрытность и введение в заблуждение оставались требованием дня. Под фанфары геббельсовской дезинформации и пропаганды по поводу программы общественных работ Гитлера стоимостью 5,4 млрд марок 21 млрд марок, выделяемых на вооружение, остались незамеченными.

Эти огромный деньги умело скрывались при помощи тщательно разработанной финансовой хитрости, придуманной министром экономики Гальмаром Шахтом. Основным трюком «старого колдуна», как его называли, была выдача промышленникам специальных расписок, которые принимались в Берлине подставной корпорацией «Металлургише Форшунгсгенсельшафт», представляющей четыре частных концерна и два министерства, которые, в свою очередь, поддерживались государственной казной. Так как центральный банк со временем переучитывал все долговые расписки, выплаты кредиторам производились без единой марки, которая бы перечислялась на счет. Начиная с 1934-го и до 1937 года шахтовские долговые расписки составили 12 млрд марок, что составило от 33 до 38% всех военных расходов в тот решающий период.

В это же время Гитлер разместил у Круппа заказ на производство первой сотни новых легких танков, которые должны были быть готовы к марту 1934 года, и еще на 650 в следующем году. Немецкие инженеры и мастера, спокойно работавшие у Ландсверка в Швеции, были отозваны и обратно перевезены в Германию. На свет были вытащены спрятанные чертежи, крупповская линия сборки грузовиков в Краве была переоборудована, и там началось производство танков. К октябрю 1935 года были сформированы 3 танковые дивизии, о чем незамедлительно сообщили агенты военных разведок. Отозвав из Германии своих военных инспекторов в начале 1927 года, союзники сами преднамеренно закрыли свой лучший источник информации о немецких военных приготовлениях. Корпус иностранной прессы с трудом можно было назвать образцом агрессивного, разведывательного журнализма. Международный деловой мир давал мало информации, так как военная промышленность Германии ограничивала своих зарубежных партнеров предупреждениями при контактах с компаниями, находящимися под немецким контролем (как в Голландии и Швеции), или с теми, которые получали выгоду от продолжительной секретности (как в Испании, Финляндии и Италии). Утечки и общественные разоблачения в рейхстаге также отсутствовали. А рейхсвер, его партнеры в промышленности и правительстве заранее предусмотрели меры секретности, имея опыт с начала 20-х годов.

Союзники и другие заинтересованные правительства по существу имели только два источника информации о германском оружии: немецкие официальные заявления и свои собственные разведслужбы. Но, как указывают руководители государств, их разведывательные организации межвоенного периода были немногочисленными и малофинансируемыми. Французы утверждают, однако, что располагали самой лучшей разведкой и ее деятельность была нацелена на Германию. Британские разведслужбы были достаточно высокопрофессиональными, но их агентов было очень мало на территории Германии. Американцы же утверждают, что получали информацию только от военных атташе и дипломатов, которым, за редким исключением, недоставало разведывательной подготовки. Поляки имели в своем распоряжении централизованную разведывательную службу (первую в мире), но ее деятельность была направлена на Россию и только потом на Германию. Чешская военная разведка насчитывала только 20 человек, ее бюджет составлял 120 тыс. долларов в год, и она не вела постоянной разведывательной деятельности в Германии. В силу этого в наши дни утверждается, что, мол, даже когда возникали подозрения в отношении деятельности Германии (в результате слухов, докладов или утечки информации), то различные разведывательные и шпионские службы в редких случаях могли начать интенсивные поиски, необходимые для подтверждения этих подозрений. Тем более что политические силы, которые они представляли, не очень-то были в этом заинтересованы.

С уходом инспекции союзников (и прекращением их внезапных проверок) немцам уже не было необходимости работать под глубоким прикрытием и прятать планы и документы. Грифа «секретно», проставлявшегося на бумагах, обычно было достаточно, чтобы уберечь их от любопытных глаз. Например, после 1932 года министерство обороны рейха прекратило публиковать списки офицеров, находящихся на военной службе. В отличие от англичан, французов и американцев немцы стали рассматривать эти списки как секретную информацию. И это было с их стороны оправданно, так как в этих списках содержалось два факта, которые немцы хотели скрыть: первый — что были превышены, хотя и не намного, лимиты, установленные для офицеров (4 тыс. — рейхсвер, 1,5 тыс. — флот); второй — что быстро растет количество офицеров, получивших летную подготовку.

Говорят, что французская военная разведка пыталась проверить точность этой информации, однако ей не удалось это сделать из-за отсутствия списка офицеров.