Военная фортуна - [41]

Стоявший несколько позади Форшоу — будучи слишком легок, чтобы с толком налегать на тали, юноша исполнял обязанности «пороховой мартышки» — разъяснял мичману с «Явы», что тот почувствует себя совсем иначе, совсем легко, едва начнет «летать пыль».

— Когда мы идем в бой, я обычно жую табак, — закончил он. — И людям своим советую делать то же самое — ждать не так тяжко.

В кокпите, при свете трех фонарей, хирурги подправляли заточку инструментов на промасленном оселке.

— Вы не находите, сэр, — обратился Стивен к мистеру Фоксу, — что восприятие времени странным образом меняется в моменты, когда… Крыса, мистер Макклюр! Вы легко могли пришибить ее, будь вы порасторопнее.

Ему никогда не доводилось переживать подобный опыт, вынужден был сознаться мистер Фокс, но выразил надежду, что обилие разнообразных стимулятов окажет отвлекающий эффект, а шум битвы и напряженная деятельность отгонят имеющее место быть нерациональное беспокойство, или, точнее сказать, раздражение.

— Вот тебе! — вскричал Стивен, метнув ретрактор в особо наглую крысу. — Я его почти достал, ворюгу! Ей-богу, мистер Фокс, на вас лежит немалая доля ответственности за такое количество крыс на борту! Почему бы не завести здесь семейку куниц? У нас, в Ирландии, ими очень довольны.

— А мне казалось, что у вас там, в Ирландии, не водятся ни куницы, ни змеи, ни саламандры.

— Ну да. Из куньих у нас только горностаи. Но это сущие дьяволы по части крыс.

Жуткий троекратный треск, гул и дрожь, прокатившиеся по корпусу корабля, помешали хирургу ответить — «Конститьюшн» открыл огонь с дистанции в полмили, и три ядра, срикошетив от воды, врезались в борт «Явы».

— Недурная практика, — заметил Джек.

Пока он смотрел, низко наклонившись, через порт, одно из ближних к корме орудий «американца» извергло клуб дыма. Ядро плюхнулось в море, подпрыгнуло три раза, оставляя выстроившиеся по прямой для глаза Джека линии «блинчики», и попало в цель. Над головой, со стороны плотно уложенных на форкастле коек, послышался приглушенный стук, потом звук катящегося ядра. Форшоу выскочил наружу и вернулся шаром в двадцать четыре фунта весом.

— Жаль, великовато, — пожал плечами Обри, откладывая снаряд в сторону. — Помню, еще мальчишкой я служил на «Аяксе», и «Апполон» палил по нам как в ночь Гая Фокса. Одно восемнадцатифунтовое залетело в порт. Лейтенант — это был мистер Гомер, ты его не забыл, Бонден?

— Нет, сэр. Очень веселый джентльмен, смех у него был такой заразительный.

— Так вот, он поднял шар, приказал принести кусок мела, нацарапал на ядре «Возврат почты», забил в нашу пушку и в мгновение ока отправил назад.

— Ха-ха-ха! — загоготал его расчет, и соседние расхохотались тоже.

— А вскоре после того случая Гомера произвели в пост-капитаны, ха-ха!

Дистанция сокращалась, и «Ява» оказалась почти на траверзе по левому борту «Конститьюшн». Борт «янки» скрылся в облаке дыма. Залп, около семисот фунтов металла, врезался в море — цепочка белопенных столбов свидетельствовала о недолете примерно в сотню ярдов. Несколько бессильных ядер ударились об обшивку «Явы». Еще ближе, чуть далее расстояния выстрела из мушкета. Можно стало различить лица врагов.

Канониры, сосредоточенные и напряженные, застыли у пушек, ожидая приказа. Бонден косил взглядом вдоль ствола, постоянно подправляя орудие ганшпугом по мере того, как «Конститьюшн» подставлял борт. Дистанция прямого выстрела, но команды все нет. «Американцы» выдвинули стволы; Джек отсчитывал секунды от первого бортового залпа, и дошел до ста двадцати, когда неприятель скрылся в грозовом облаке, только брам-стеньги, подрагивающие от встряски, торчали из дымной пелены. На этот раз на удивление кучный залп с гулом пронесся высоко над целью. Две минуты, значит. Недурная артиллерийская подготовка, но Джеку удавалось дойти до семидесяти секунд. К тому же они ошиблись с…

— Огонь по готовности! — долгожданный приказ раздался в момент, когда «Ява» взошла на волну и только начинала крениться под ветер.

Весь правый ее борт громыхнул разом и палуба мигом наполнилась дымом и упоительным запахом пороха. Смеясь в голос, парни Джека вкатили орудие, пробанили, перезарядили и забили новое ядро, действуя подобно мощным машинам. Когда дым рассеялся, они увидели, что славно всыпали «американцу»: в коечной сетке дыры, штурвал разбит, часть вант и штагов болтается по ветру. «Яванцы» вопили как бешеные. Когда пушки снова выдвинулись, фрегат находился уже на расстоянии пистолетного выстрела от носа «Конститьюшн». И вот с этой дистанции орудия «янки» дали новый залп. В кормовой части палубы полетели щепы, но это не прервало ликования баковых, когда те снова налегли, выдвигая пушки до упора. Пока они, напрягая глаза и обмахиваясь ладонями, вглядывались в густое облако, стараясь поймать «американца» в прицел, марсовых вызвали наверх. «Конститьюшн», разрядив орудия, поймал вдруг передними парусами ветер и дал ход. Он поворачивал, и «Ява», не дожидаясь возможности зайти с кормы и дать продольный залп, поворачивала следом. Пушки правого борта потеряли цель. «Леопардовцы» переглянулись.

Дым рассеялся, густым облаком уплывая по ветру. «Конститьюшн» стал прекрасно виден. «Ява» быстро приближалась, но он ложился на другой галс, разворачиваясь к ней нетронутым правым бортом. После долгой паузы Джек промчался вдоль порученной ему батареи, распорядившись прекратить гомон, закрепить как следует орудия штирборта и перейти на противоположную сторону. Отряженные ему в помощь два мичмана с «Явы» вышли в плавание первый раз и не знали ничего, что выходило за рамки формальных упражнений с пушками. Сердце Обри колотилось как бешеное в предчувствии битвы, а энергичная деятельность — он налегал на орудия, расставлял по местам людей, проверял тали, брюки, картузы, картечь и ядра — помогала обуздать недобрые предчувствия, точившие его изнутри. Пусть Ламберт упустил прекрасную возможность — всегда может представиться другая.