Водоворот жизни - [21]

Тетя Беа потеряла нить рассуждений и задумалась. В самом деле, она многие месяцы переживала за Рейчел. Она понимала, что девочка перестает быть только ребенком. В свои девять лет она была высокой и худенькой. Волосы стали густыми и блестящими. Действительно, за два года, пока она была прикована к постели, иногда казалось, что живыми в ней остались только волосы и огромные, тревожно сияющие, глаза. Тетя Беа заботилась о Рейчел не меньше, чем тетушка Эмили, но только по-своему. Подход тети Эмили отличался экстровертностью и сентиментальностью, а тетя Беа была практичной особой. Она отдавала себе отчет в том, какие сплетни ходят о них по городку, что в один прекрасный день они достигнут Рейчел. Ей хотелось, чтобы этот день наступил как можно позже в жизни Рейчел – вот почему так необходимо было отправить ее подальше отсюда. Тетя Беа понимала, как остро Рейчел нуждалась в опыте познания внешнего мира. Они с тетушкой Эмили обрели вдвоем свое счастье здесь, в этом доме, затерявшемся посреди вереска и ракит в долине реки Девон. Она знала, что после смерти оставит деньги Рейчел, но никогда даже и не помышляла о замужестве, ей и в голову не могло прийти, что это естественный способ существования для женщины. Ей хотелось дать Рейчел образование, чтобы она могла сама зарабатывать себе на жизнь. Всеми своими раздумьями тетя Беа делилась с Эмили, которая становилась с каждым словом все печальней и подавленней.

В конечном итоге, это сводилось к разговору с Рейчел и последующим рыданием Эмили.

Когда тетя Беа вышла из комнаты, Рейчел бросилась в объятия тетушки:

– Не плачь, Эмили. Это же не навечно.

Тетя Эмили так крепко прижала девочку к себе, что едва не задушила ее. Освободившись от объятий, Рейчел взглянула на свою тетушку. Выражение ее лица показалось девочке странным и уязвимым. Рейчел никогда раньше не видела ее столь мрачной и отрешенной. Тетя Эмили прекрасно понимала, что, когда Рейчел уедет из дома и отправится в монастырь, она потеряет свои исключительные отношения с ребенком. В течение всех девяти лет, с того самого момента, как девочку в возрасте нескольких дней принесли в дом, она стала смыслом жизни Эмили.

Эмили была самой заурядной женщиной. Ее любовь к Рейчел вобрала в себя одновременно и материнскую, и чувственную. С младенчества между их телами никогда не существовали никакие барьеры, и Рейчел выросла, наслаждаясь жизнью вокруг тети, весьма эротичным и тактильным способом, так как ее тетушка довольно часто проявляла свою чувственную привязанность. Эмили давала себе отчет в том, что наступит конец их утренним и вечерним ритуалам, как только Рейчел столкнется с иным миром, где подобное поведение окажется неприемлемым. Кроме того, в отличие от тети Беа, Эмили всегда предвидела замужество и обзаведение Рейчел детьми. Мысль о кавалере была навеяна, главным образом, несколькими прочитанными романами Этель Делл. Ей представлялся этакий высокий, темноволосый красавец, обязательно отвешивающий низкие поклоны в пояс. Тетушка Эмили была бы и сама не прочь выйти замуж, однако у нее, как и у многих женщин того времени, первая мировая война скосила возможных кавалеров. Тетушка Эмили всегда была безгранично признательна тете Беа, которая встретилась у нее на пути, когда отец был викарием в Чармауте, и забрала ее с собой в уютный милый домик среди вересковой долины.

* * *

Отец тети Эмили, как большинство викариев, редко бывал дома. В семье росли три девочки. Эмили была самой младшей. Семья викария жила в белом квадратном Георгианском доме, расположенном в середине Хай-стрит. Жене викария приходилось много работать. Действительно, и мать и отец усердно трудились во блага Господа и прихожан, поэтому на девочек у них почти не оставалось времени. Разразившаяся первая мировая война сделала их жизни еще тяжелее, поскольку многих мужчин забрали только для того, чтобы они задохнулись в грязи Ла Манша. Те, кто уцелел и вернулся домой, все равно были обречены на смерть от выворачивающего легкие наизнанку кашля после отравляющих газов.

Родители Эмили занялись заботой о семьях, в которых погибли мужчины. Во время одного из таких благотворительных визитов мать Эмили сидела у постели больного, заразилась скарлатиной и принесла болезнь в дом. Она выздоровела, а две сестры Эмили умерли от скарлатины. Теперь Эмили была совершенно одинокой. В детстве друзей у нее тоже не было. Ее отец был самым младшим сыном в обнищавшей, принадлежавшей к среднему классу, семье, и ему, как и всем младшим сыновьям, надлежало посвятить себя церкви.

Поскольку церковь платила своим викариям жалкие гроши, то и речи не могло быть о частных школах для детей. Вместе с деревенскими детьми они посещали местную школу. Эмили было трудно, когда она ходила в школу с сестрами, что же говорить, когда они умерли, и ей пришлось полагаться только на саму себя. В классе у нее возник непреодолимый барьер в отношениях с другими детьми, многие из которых получали пожертвование из рук ее родителей. Они дразнили ее, толкали на спортивной площадке. Ей хотелось плакать от обиды, и слезы всегда готовы были брызнуть у нее из глаз, но она никогда не жаловалась родителям. После смерти двух девочек они выглядели такими потерянными и несчастными, что она просто чувствовала себя обязанной не быть для них обузой. Она по-прежнему ходила в школу, затем возвращалась домой, съедала то, что было приготовлено на подносе в кухне. После этого слушала радио, сидя у камина до тех пор, пока мать и отец не вернутся с вечерней службы.