Водораздел - [171]

«А вдруг возьмет и не примет?» — испугался Хилиппа, уже подъезжая к дому Евсеева.

Вошел в дом через черный ход, держа запорошенную снегом шапку в руках.

— Х-ха, — хмыкнул Евсеев, разглядывая его прищуренными маленькими глазками. — А февраль-то сей год свой норов показывает.

Лицо у Евсеева было круглое, борода тоже округлая. Говорил он в нос. В Пирттиярви была такая поговорка: «Гундосит как богач». Кто знает, почему стали так говорить, только в отношении Евсеева эта поговорка соответствовала действительности.

— Давай раздевайся, — засуетился хозяин. — Сейчас чего-нибудь горяченького добудем…

Хилиппа не ожидал такой приветливой встречи. Евсеев-то хорошо знает, что в прежние времена Хилиппа охотней ездил в Каяни, чем в Кемь. Да и торговцы они разного масштаба — один торгует с безменом, а другой — с весами. Или, может, Евсеев думает, что он, как бывало прежде, привез с собой воз дичи? Только не было у Хилиппы в санях теперь дичи. Был один бочонок масла, да и о том он не стал говорить.

— Выпей-ка горячего пунша, — предложил хозяин.

Только после второго стакана, когда перекинулись несколькими словами о том о сем, Хилиппа поинтересовался, как теперь в Кеми идут торговые дела.

— Какая теперь торговля, — прогундосил Евсеев. — Спекуляция сплошная, а не коммерция.

— Раньше-то с деньгами хоть сквозь камень можно было пройти, — заметил Хилиппа, понемногу приближаясь в разговоре к тому, что его наиболее интересовало.

— Раньше деньги были богом торговли, но раньше и власть не так часто менялась, — вздохнул Евсеев.

Сверху, со второго этажа, послышалась музыка. Там играл граммофон и, судя по топоту, танцевали.

— Это дочь моя, — пояснил Евсеев.

Вскоре появилась и сама дочь, раскрасневшаяся молодая барышня. А следом за ней вошла… Хилиппа не поверил своим глазам — Иро! Всего месяц прошел, как Ховатта увез сестру в Кемь, и вот она уже в обществе такой барышни. Да и сама одета, как городская…

Иро тоже смутилась. Даже слова вымолвить не могла. «Стесняется. Все-таки с тестем будущим встретилась», — подумал Хилиппа.

— Папочка, я возьму самовар? — спросила у Евсеева дочь. — Господа офицеры пожелали пить чай из самовара.

Несколько лет назад у Евсеева жил английский инженер, строивший Мурманскую железную дорогу. Чтобы чувствовать себя на чужбине как дома, он велел в одной из занимаемых им комнат на втором этаже дома поставить настоящий камин. Из-за этого камина капитан Годсон тоже поселился у Евсеева. Он жил в этом доме с того самого дня, когда внезапно оказался в этом городишке. А теперь ему предстояло распроститься с уютной квартирой и уехать на фронт. Он решил отметить свой отъезд и пригласил на прощальный ужин своего начальника полковника Пронсона, старого школьного товарища лесозаводчика Антона Стюарта и своего нового знакомого коменданта Кеми барона Тизенхаузена. На столе под зеленым абажуром горела лампа, и при свете ее хорошо были видны две стрелы, нанесенные цветным карандашом на разостланной на столе карте. Одна из этих стрел проходила через Повенец, нацеливаясь на Медвежью Гору, а другая упиралась острием в Сегежу. Достаточно было взглянуть на карту, чтобы понять, о чем шел разговор.

Полковник Пронсон отпил глоток вина и, взглянув исподлобья на капитана, съязвил:

— Там вы сможете разыскать русского поручика, которому летом позволили так легко выскользнуть из своих рук.

Годсон молча проглотил пилюлю.

— А правда, что Троцкий назначен военным министром? — спросил Стюарт.

— Да, — подтвердил полковник. — Впрочем, его настоящая фамилия Бронштейн. В Лондон приезжал наш посол Локкарт. Он рассказывал о своей встрече с Троцким в Петрограде.

Пронсон стал рассказывать о том, что он услышал на беседе с военным министром в Лондоне. При их разговоре присутствовал также американский посол в Лондоне. Разговор был конфиденциальный, и может быть, полковнику не следовало рассказывать о нем, но ему хотелось показать, в каких высоких сферах он бывает.

— …Локкарт позвонил и спрашивает: «Смогу я поговорить с гражданином Троцким?» — «Нет», — пробурчал в ответ недовольный голос. — «Лев Давидович, с вами говорит британский посол Локкарт, — Пронсон пытался подражать голосу Локкарта. — Я хотел бы встретиться с вами». — «Вряд ли это что даст, но если хотите, приезжайте немедленно в Смольный…»

Троцкий оказался уступчивее, чем обычно. Он попросил прислать морскую миссию для реорганизации русского флота и предложил англичанам место главного директора всех железных дорог России. Но морская миссия не приехала, и управляющим железными дорогами англичане никого не назначили. Зато они послали в Россию генерала Пула и его офицеров. В глазах союзников Россия была уже не той, что раньше, и они направляли не инженеров, а офицеров. И теперь их офицеры сидели перед камином в городе Кеми и разрабатывали план наступления своих войск на Петроград.

Полковник достал из кармана газету, напечатанную на тонкой бумаге, протянул капитану.

— Взгляните, пожалуйста.

— «Call», — прочитал Годсон название газеты, потом заголовок передовой: — «Руки прочь от Советской России!»

— Обнаружена в кармане одного из наших солдат, — пояснил полковник.