Водопады Возмездия - [98]

Безмятежные и мирные чувства поселились в нем, когда они направились обратно к «Кетти Джей». Завтра принесет ответ. Он не знал, откуда он это знает, но он был уверен в этом.

Завтра. Когда мы начнём всё менять к лучшему.

Двадцать девять

Вмешательство — Назревшая исповедь Крейка — Эксперимент и трагедия, что следует

Крейка разбудила трясущая за плечо рука Фрея.

— Вставай, — сказал Фрей.

— Что это? — пробормотал он.

— Пойдем, — настаивал капитан. — Ты мне нужен в кают-компании.

Крейк спустил ноги с койки. Он все еще был полностью одет, потому что сразу отправился спать, как только Фрей оставил «Кетти Джей». Он надеялся отделаться от головной боли, что подхватил из-за того, что надышался парами от лавы. Это не сработало.

— Что стряслось, Фрей? Плита издает жуткий шум? Демоны активизировались в рагу?

— Что-то есть, нам нужно с этим разобраться, вот и все.

Что-то в его тоне подсказало Крейку, что Фрей не собирается уходить один, поэтому он встал на ноги со вздохом и побрел за своим капитаном в коридор. Но вместо того, чтобы идти вниз по лестнице в столовую, Фрей прошел мимо неё и постучал в дверь комнаты штурмана. Джез открыла. Она перевела взгляд с Фрея на Крейка, и сразу заподозрила неладное.

— Ты можешь подойти в столовую? — Фрей спросил, хотя это прозвучало не как просьба, а как приказ.

Джез вышла из помещения и закрыла за собой дверь.

Они спустились в кают-компанию. Сило был там, курил самокрутку и пил кофе. Он гладил Слэга, который лежал на столе. При виде Джез, кот вскочил на ноги и зашипел. Как только путь освободился, он взлетел по лестнице и исчез.

Сило поднял глаза с выражением легкого равнодушия.

— Ну, как «Кетти Джей»? — спросил Фрей.

— Её потрепало, но она крепкая. Нужна мастерская, чтобы сделать ее миленькой снова, но внутри ни чего не пострадало слишком сильно. Я починил все, что смог.

— Она будет летать?

— Она будет летать хорошо.

Фрей кивнул.

— Можешь освободить нам комнату?

Сило плюнул в ладонь и погасил самокрутку в ней. Потом он встал и ушел. Так как говорить с Сило Крейк не мог, видя отношения Муртианца с капитаном в новом свете. Они были компаньонами так долго, что едва замечали друг друга больше. Они утомили друг друга, словно старая одежда.

— Садитесь, — сказал Фрей, указывая жестом на стол в центре кают-компании. Джез и Крейк сели напротив друг друга. Капитан вытащил из-под куртки бутылку рома и поставил ее на стол между ними.

— Она не пьет, — сказал Крейк. У него начали складываться ужасные идеи по поводу того, что происходит.

— Тогда выпей ты, — ответил Фрей. Он распрямился, стоя над ним.

— Что-то происходит между вами двумя. С тех пор, как вы отправились на Бал в Скорчвудских Высотах. Я не знаю, что это, и я не хочу знать, потому что это не мое дело. Но мне нужна моя команда, чтобы действовать как команда, и я не могу допустить этих проклятых ссор все время. Только если будем работать вместе, мы сможем выжить. Если вы не можете прекратить, то в следующем порту, которого мы достигнем, один из вас сойдет.

К своему удивлению, Крей понял, что Фрей имел в виду. Капитан перевел взгляд с одного из них на другой, чтобы убедиться, что сообщение дошло.

— Не выходите из этой комнаты, пока не урегулируете этого, — сказал он, а потом он поднялся сквозь люк и исчез.

Повисло длинное и неприятное молчание. Щеки Крейка горели от гнева. Он чувствовал себя неловко и глупо, как ребенок, отчитанный наставником. Джез холодно взглянула на него.

Черт бы её побрал. Я не обязан давать ей объяснения. Она никогда не поймет.

Он возненавидел Фрея за то, что он вмешался в то, что его не касается. Капитан понятия не имел, что он пробудил. Неужели они просто позволят ей врать? Пусть она верит в то, что хочет. Лучше, чем то, чтобы думать об этом снова. Лучше, чем постоянно сталкиваться с воспоминаниями о той ночи.

— Это правда, не так ли? — сказала Джез.

Ее пристальный взгляд вызвал у него чувство досады.

— То, что сказал Шакелмор, — напомнила она. — Ты заколол свою племянницу. Семнадцать раз ножом для вскрытия писем.

Он с трудом сглотнул вставший ком в горле.

— Это правда, — сказал он.

— Почему? — прошептала она. Был что-то безысходное в том, как она это сказала. По широко раскрытым глазами можно было понять, что для неё этот поступок является чем-то таким совершенно отвратительным.

Крейк уставился на стол, борясь с позорно собирающимися тёплыми слезами.

Джез откинулась на спинку стула.

— Я готова смириться с недоумками и бездельниками, алкоголиками и трусами, — сказала она. — Я готова смириться с тем, что мы сбили грузовой корабль, и десятки людей на борту погибли. Но я не могу находиться на одном корабле с человеком, который зарезал свою восьмилетнюю племянницу, Крейк. Я просто не могу.

Она сложила руки на груди и отвернулась, еле сдерживая слезы сама.

— Как ты можешь быть таким, какой ты есть, и одновременно детоубийцей? Как могу я теперь кому то доверять?

— Я не убийца, — сказал Крейк.

— Ты убил девчонку!

Он уже был сыт по горло ее обвинениями. Ну и черт с ней, он расскажет ей весь этот ужас и пусть судит его как хочет. Семь месяцев он носил это в себе, и за все время никому ни слова. И эта несправедливость, праведное возмущение незаслуженно обвиненного, в конце концов, открыло шлюзы.