Водопад - [180]

— В музее Хирургического общества Эдинбурга висит портрет доктора Ловелла, — сказала она. — Я предполагаю, что написан он был по заказу этого священника.

— В самом деле?

— Вы видели когда-нибудь этот портрет?

— Что-то не припомню. Возможно, что и видела — в детстве.

— Вы знали, что доктор Ловелл был женат несколько раз?

— Три раза, кажется?… Не так много, учитывая, в каком мире мы живем. Вот я только во втором браке… — Джейн Бензи, казалось, задумалась. — Стало быть, перспективы еще есть. — Она пристально посмотрела на столбик серебристого пепла, выросший на кончике сигареты. — Мой первый муж покончил с собой, знаете ли…

— Я этого не знала.

— Действительно, откуда вам знать?… — Она снова немного помолчала и внезапно добавила: — Думаю, от Джека ничего подобного ожидать не приходится.

Джин понятия не имела, как следует понимать эту последнюю фразу, но Джейн пристально смотрела на нее, словно ожидая ответа.

— Ну, — промолвила наконец Джин, — потерять двух мужей подряд… Это могло бы показаться… ну, я не знаю… необычным. Даже подозрительным.

— А Ловеллу, значит, можно было потерять подряд трех жен?

Именно об этом Джин думала, пока ехала на квартиру к Бензи.

Джейн поднялась с дивана и подошла к окну, а Джин воспользовалась перерывом в разговоре, чтобы еще раз оглядеться по сторонам. Вся эта антикварная мебель, зеркала и картины в тяжелых рамах, фотографии, подсвечники, хрустальные пепельницы… У нее сложилось впечатление, что они не принадлежат Джейн. Скорее всего, это было «приданое» Джека Маккойста.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Джин. — Еще раз извините, что ворвалась к вам в такую поздноту…

— Ничего страшного, — равнодушно ответила Джейн. — Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Из коридора вдруг послышались голоса и звук закрываемой входной двери. Голоса звучали все ближе — кто-то поднимался по лестнице на второй этаж.

— Клер и мой муж, — пояснила Джейн, снова опускаясь на диван и устраиваясь на нем в искусственно живописной позе, словно позирующая фотографу модель. В следующее мгновение дверь широко распахнулась, и в гостиную ворвалась Клер Бензи. На взгляд Джин, она ничем не напоминала свою мать, но, возможно, сходство просто не бросалось в глаза из-за очевидной разницы в темпераментах: Клер буквально лучилась энергией.

— …А меня это не волнует, — говорила она кому-то, кто шел следом за ней. — Если они захотят, они могут отправить меня за решетку на бог знает сколько времени! — И она заметалась по гостиной, время от времени принимаясь бормотать что-то себе под нос.

Вошедший следом Джек Маккойст казался таким же заторможенным, как и его супруга, но замедленность его движений объяснялась, скорее, усталостью, чем флегматичным характером.

— Но послушай, Клер, я только хотел сказать… — Он наклонился, чтобы чмокнуть Джейн в щеку. — Какой ужасный день, дорогая, — пожаловался он. — Эти полицейские облепили Клер буквально как пиявки. Может быть, тебе удастся объяснить своей дочери, что… — Заметив Джин, он оборвал себя на полуслове и резко выпрямился. Джин встала.

— Добрый вечер, сэр, — сказала она. — Я уже ухожу.

— А это кто такая? — прорычала Клер сквозь зубы.

— Это мисс Берчилл из музея, — объяснила Джейн. — Она расспрашивала меня о Кеннетте Ловелле.

— Господи, этого только не хватало!.. — Клер резко откинула голову назад и рухнула на один из двух стоящих в комнате диванов.

— Я профессиональный историк, изучаю жизнь мистера Ловелла, — пояснила Джин, главным образом для Маккойста, который, остановившись возле бара, наливал себе виски в хрустальный стакан.

— Вот как? — хмыкнул адвокат. — В такой час?

— Оказывается, его портрет висит в каком-то врачебном обществе, — сообщила Джейн дочери. — Ты об этом знала?

— Конечно, черт побери! Портрет Ловелла висит в музее Хирургического общества Эдинбурга. — Клер повернулась к Джин. — Так вы оттуда?…

— Нет, я из Музея истории… — попыталась объяснить Джин, но Клер не дала ей договорить.

— В общем, дамочка, откуда бы вы ни были, вам пора сваливать, — заявила она. — Меня едва не засадили за решетку, так что нам сейчас не до вас…

— Не смей так разговаривать с гостями! — внезапно взвизгнула Джейн, с неожиданным проворством вскакивая с дивана. — Джек, скажи ей!..

— Послушайте, мне действительно пора… — повторила Джин, но ее слова утонули в яростном трехстороннем споре.

— Ты не имеешь права!

— Черт побери, можно подумать, это тебя допрашивали несколько часов!..

— Это не оправдание, чтобы!..

— Неужели даже в собственном доме мне не дадут спокойно выпить стаканчик виски?!

Они, похоже, даже не заметили, как Джин открыла дверь и вышла из комнаты, бесшумно прикрыв ее за собой. Спустившись на цыпочках по застланной толстым ковром лестнице, она открыла входную дверь так тихо, как только смогла, и выскользнула на улицу. Только здесь она осмелилась перевести дух. Шагая прочь, Джин обернулась на окно гостиной на втором этаже, но портьеры на нем оказались задернуты. Стены домов в этом районе были такими толстыми, что не пропускали никаких звуков — совсем как в палатах для буйнопомешанных… и у Джин было такое чувство, словно именно из такой палаты ей только что удалось вырваться.