Водитель трамвая - [55]

Уже подъезжая к следующей остановке, Лена спросила меня:

— Ну как, испугался?

— Да не особо, — честно признался я. — А вы?

— Я испугалась, — доверительно поведала мне наставница.

В тот момент я окончательно убедился: никто, даже самый лучший и внимательный наставник не сможет принять решение за меня. Подсказать — пожалуйста. Но в экстремальной ситуации отвечаю за все свои поступки и решения именно я. Управляю именно я. Хотя впоследствии при подобных случаях я даже уже не вздрагивал. Не знаю как у других, а у меня их было до отвала. Каждый день. Поэтому проехал, и хрен с ними со всеми. Забудь и езжай дальше. Иначе начнёшь задумываться, и появится страх. А страх лишает человека адекватной оценки обстановки.

Однажды Лена завела со мной разговор об одном местном фрике. Он к тому времени уже ушёл с трамвая. Но память по себе оставил, будь здоров!

— Едет через перекрёсток и крестится! — со смехом рассказывала наставница. — Дурак дураком. Жена ему изменяла с каким-то автобусником. Так ему об этом рассказывали. Знаешь, что он отвечал? Это не она это её двойник! Представляешь, какой идиот? И надо же было такому случиться… хм… в общем, как-то раз было телешоу. Я уж не помню, как оно называлось, но выходило на первом канале. Телешоу о водителях трамваев. Почему-то он оказался в числе тех, кто участвовал в этом телешоу. Хотя там был народ с разных депо. И этот гад сказал на всю страну будто бы на двухмесячную зарплату водителя трамвая можно спокойно съездить в Грецию на отдых. И будто бы он сам так постоянно делает. Представляешь?

Лена на мгновение замолчала, укоризненно покачав головой. И продолжила:

— Ну и чего? После этого с ним вообще больше никто не общался! А начальство из Главного Управления сказало, что водителям больше не надо повышать зарплату! Но мне другое непонятно… почему всегда происходит так? Судьба что ли? Почему даже на редкое телешоу о водителях трамвая попадает ни какой-нибудь заслуженный человек десятки лет отработавший на линии, а просто полный псих и дебил, которого уже через год тут не было. И ему дают говорить! И серьёзно слушают его! И ещё делают выводы на самом высоком уровне! Кошмар какой-то!..

Где-то спустя три недели после начала нашей совместной работы Лена убедилась: ездить я научился. И отныне наш рабочий день проходил следующим образом: мы выезжали с утра из депо, я возил пассажиров по расписанию, а моя наставница спала на своём сидении. Тому способствовала сама обстановка. Вагон во время движения покачивает, гудит себе мотор-генератор, заглушая уличные звуки, шумит калорифер в кабине, гоняя тёплый воздух. Плюс ещё утренняя побудка. Ведь работать приходится начинать ещё ночью. Все не выспавшиеся. А если ещё ничего делать не надо, то — совсем тяжело. Лена так и объясняла недовольному начальству, которое частенько замечало, как она спит:

— Ну а что я могу поделать? Я бы и рада не засыпать, а всё равно выключаюсь…

— А деньги тебе платят не за то, чтобы ты спала! — резонно замечали ей в ответ.

— Да это-то я понимаю… — соглашалась наставница.

Так время и летело. Периодически на линии я видел «своих». Я имею в виду горемык по комбинату. Они также раскатывали с наставниками. На тот момент ещё ездили все. Первым отстажировался Володька Филатов. Ему вообще повезло. Его наставник был мужем одной из нарядчиц, поэтому у Филатова появилась возможность самому выбрать себе выходные. Для новобранца вообще-то вещь неслыханная. Вторым отстрелялся Гена Николаев. И если Филатов трудился на двадцать восьмом маршруте, то Гена, как и хотел — на двадцать седьмом. На том же маршруте оказался и Володька Фролов. И как я успел заметить конфронтация и личная неприязнь у них только усилилась. И даже работа на одном маршруте нисколько не поспособствовала их сближению. Там же с ними была (о да!) Катя Гасымова. Симонова и Лисовенко — две сестры — мумии колесили по Шестёрке (маршрут № 6). И последней оказалась Жанна Васильева. Вот ей изрядно не повезло. Сперва девушка ушла на больничный. Недели на две. К тому моменту когда она вышла на работу оправился от термических ожогов Гермес Трижды Величайший. Шлаков. Как я понял, он рассчитывал, будто всех поступивших учеников раскидают по наставникам и он этого избежит. Не тут-то было. Разумеется, ему подсунули Жанну. Обычная картина того времени: мы едем с Леной по тридцатому маршруту, нам навстречу маршрут пятнадцатый. В кабине встречного вагона двое — худенькая девушка Жанна за управлением, а рядом проглядывается хмуро-набыченная физиономия Гермеса. Оба мрачные, молчаливые — смотреть приятно!

Как-то раз, уже в конце моей стажировки мы с Жанной оказались в утреннем «маршруте». Нам обоим надо было приехать к четырём часам утра в депо. Жанна вошла в автобус «Лиаз» возле кинотеатра «Таджикистан». Я махнул ей рукой, и девушка поспешила ко мне. Она села рядом, и поскольку в салоне народа было мало, мы разговорились без риска быть услышанными. После дежурных обменов приветствиями и всякой такой лабуды я, разумеется, спросил как ей стажировка и вообще нравится ли водить трамвай с пассажирами.

— Нравится, конечно, — тихонько ответила девушка. В темноте глаза её горели, а по лицу то и дело проносились блики от света фонарей. — Мне вот только мой наставник не нравится.