Водитель трамвая - [27]

— Так, — не утихала наставница, — всегда при выезде из депо соблюдаем несколько простых правил. Во-первых, едем спокойно, медленно, внимательно следим за всеми передвижениями вагонов. Как в самом депо, так и за его пределами. Едем-едем, не останавливаемся… так… Володя, что ты тут видишь?

— Я? А — а — а — а…

— Ты сейчас съезжаешь на Х-2, то есть на второй путь. С какой скоростью в таких случаях положено двигаться? Вам уже это объясняли в комбинате?

Она повернула голову к нам, испытующе глядя на застывшие лица. Глаза наставницы постоянно пребывали в движении.

— Конечно, объясняли, — дал ей ответ Филатов сидевший ближе остальных.

— Это хорошо. И с какой же скоростью вы должны двигаться проезжая попутную стрелку… в данном случае можно и так назвать. А? Володя?

— Пятнадцать километров в час, — отчеканил Фролов, осознавший, что отмолчаться не удастся.

— Совершенно верно! Так чего ж ты ползёшь еле-еле? А? Пятнадцать километров и пять это заметная разница! Чего ты боишься? Вагонов вокруг нет, машин тоже, пешеходов нет… ну-ка, увеличивай скорость!

Вагон к этому моменту прошёл спецчасти пути, и, повинуясь действиям человека начал кряхтя разгоняться.

— Так… всё… достаточно Володя. Больше не надо. Пусть катится так. Сразу переводи ногу на тормозную педаль. Так… только не вздумай дотронуться раньше времени. Сейчас будет перекрёсток… там притормозишь…

Я внимательно наблюдал за командами Морозовой, и за действиями Фролова. Надо же, с виду ничего сложного! Отчего же это он так оробел? И лицо у него вытянулось как у лошади. Даже усы казалось, встали торчком.

Мы проследовали прямо и подкатили к въездным воротам в депо. Они находились слева, за забором. А наш путь уходил отсюда резко вправо и, пересекая проезжую часть, тянулся вдоль пятиэтажных домов в сторону железной дороги.

— Так, — произнесла наставница, озабоченно наблюдая, за выскакивающими справа автомобилями. — Тут надо быть предельно осторожными. Смотри-смотри направо… да… так… кто там едет? Пропускает нас? Давай, очень осторожно поворачивай. Пусть нас увидят… вот так… ну что, пропускают?

— Да, — отозвался Фролов голосом старого аптекаря, ищущим под прилавком закатившуюся склянку. — Остановились…

— Тогда давай, дави на педаль. Но не слишком сильно.

Наш вагон начал нервно дёргаться и подпрыгивать, продвигаясь вперёд. Водители в пропускающих нас автомобилях с удивлением взирали на ужасное чудище с огромной надписью «Учебный» на боку рывками выпрыгивающее на улицы города.

— Спокойно, — говорила Морозова, — ну что ты так дёргаешь вагон? Надави поглубже, но плавно… вот так… давай, перекрёсток почти проехали…

— Если мы так станем весь день ездить, — обратился ко мне втихоря Гена Николаев, — то к вечеру можно будет отбивные не делать.

— Это ты к чему? — не понял я.

— А к тому, что этот горе-водитель нас ухайдакает ещё до возвращения обратно.

— А ты думаешь, что сам будешь ездить лучше? — спросил я его, приподняв брови.

— Да уж во всяком случае, никак не хуже! — кивнул он, пытаясь зевнуть. — Да и вообще, ничего сложного в этой работе нет!

— А ты раньше работал водителем?

— Я? Никогда! Зачем мне это надо было?

— А сейчас зачем тебе это надо? — меня не слишком интересовал его ответ, но раз уж делать всё ровно было нечего, я решил: пусть уж что-нибудь говорит.

— Сейчас мне жрать нечего, — с тяжёлым вздохом произнёс он, но выдавив, тем не менее, из себя улыбку. — Раньше у меня была работа. Дом.

— А теперь что? — поинтересовался я, глядя, однако на Катю Гасымову, о чём-то оживлённо беседующую с Ребровым.

— А — а — а, — отмахнулся Гена, — я даже вспоминать не хочу! Я поначалу думал быть военным… потом… а — а — а… просто сейчас мне некуда податься. Понимаешь?

— Прекрасно понимаю. Самому некуда.

— Ну вот я и говорю. Куда ещё? А трамвай — он всегда прокормит…

— Всегда думаешь? — иронично бросил я, переводя взгляд на него.

— Конечно! — уверенно подтвердил Николаев. — Это же стабильная работа!

— Снижай скорость… — донёсся до нас властный голос Морозовой покрикивавшей на Фролова.

Вагон подкатил к мосту и, замедлив ход, осторожно въехал под его своды.

— Смотри, — бушевала громко наставница, — здесь будь особенно осторожным. Видишь там один путь всего? Не спеши. Медленней… ещё медленней… здесь гнать ни к чему. Кривые очень резкие…

Ну, то, что кривые резкие нам было понятно с самого начала. И те неумелые толчки, которые сопровождали въезд трамвая под мост, говорили лучше любого специалиста. Фролов дёргал вагон и подгонял. У меня даже сложилось впечатление — пинками.

— И вот как он ведёт? — спрашивал меня Гена. — Это просто невозможно! Если так будет продолжаться всю дорогу, я лично не выдержу!

— И что же ты сделаешь? — спросил я у него.

— Ничего…

Надо заметить: в ту пору двадцать третий маршрут ещё ездил на Шмитовский проезд. Однако его уже собирались закрывать. И закрыли-таки осенью 2000 г. В связи со строительством третьего транспортного кольца. Одновременно начав реконструкцию Звенигородского шоссе. Рельсы выкорчевали, зелень порубали. Недовольным пассажирам коротко и веско сказали: а не пошли бы вы… пешком. Словом — реконструировали, вы же сами понимаете…