Во все уши. Про многозадачный орган, благодаря которому мы слышим, сохраняем рассудок и держим равновесие - [74]

• Отсутствует Bluetooth-соединение, поскольку эту технологию пока не получается использовать в узких замкнутых пространствах, то есть непосредственно в ушном канале.

• Размеры очень малы, поэтому имеются сложности в обращении, для замены батареек нужен определенный опыт.

Электронные уши для глухих

Какими бы эффективными и продвинутыми ни были слуховые аппараты, они подходят только для людей с остаточным слухом. В повседневном обиходе слово «глухота» часто приравнивается к понятию «нарушение слуха». В действительности быть глухим означает вообще ничего не слышать, то есть иметь не нарушение слуха, а полное его отсутствие (поэтому, кстати, меня неправильно называть глухим на одно ухо: я просто очень слабо слышу с одной стороны). Но современные технологии могут помочь и глухим людям. Так называемые кохлеарные имплантаты в некоторой степени берут на себя функцию волосковых клеток в улитке. В сущности, они состоят из двух частей: одна имплантирована под кожу, а другая располагается на ее поверхности. Приемник для акустических сигналов из окружающей среды находится снаружи над ушной раковиной, подобно обычному слуховому аппарату. Он соединяется с электромагнитной катушкой на черепе по диагонали сверху за ухом. Под кожей сидит сам имплантат, состоящий из электромагнитного приемника для сигналов, которые поступают снаружи от катушки сквозь кожу. Дальше сигналы передаются на зонд, имеющий форму тончайшего проводка, – он вводится в улитку и следует за витками базилярной мембраны. Зонд включает до 22 электрических контактов, стимулирующих нервные связи с мозгом на разных частотах вместо поврежденных волосковых клеток. Здесь отчетливо прослеживаются пределы возможностей технологии: если в здоровом ухе примерно 3500 внутренних волосковых клеток отвечают за расщепление звуковой информации на звуки разной высоты, то кохлеарные имплантаты расщепляют их на значительно меньшее количество частот. В настоящее время добиться большего разрешения технически невозможно, но разрабатываются новые методы, призванные повысить его в будущем. Сейчас слух от имплантатов сильно отличается от естественного. Поэтому каждый, кто общается с людьми, имеющими кохлеарные имплантаты, должен знать, что у них имеются серьезные нарушения слуха – говорить нужно медленно и разборчиво.

Невзирая на это, владельцы имплантатов получают те же технологии, что применяются в слуховых аппаратах, как, например, Bluetooth, и могут понимать речь, совершать звонки и пользоваться акустикой для пространственной ориентации. Интеллектуальное программное обеспечение в наружной части настолько искусно кодирует акустические сигналы, что доступные каналы в ухе используются наилучшим образом из всех возможных. Такой электронный слух требует времени, чтобы привыкнуть и обучиться навыкам слушания.

Кохлеарный имплантат подходит не только людям, лишенным слуха, но и тем, у кого он очень сильно нарушен, кому уже нельзя помочь с помощью одних слуховых аппаратов. При наличии остаточного слуха посредством имплантации делается попытка сохранить его как можно дольше. Например, если низкие частоты в улитке еще не нарушены, зонд не будут вводить так глубоко, как человеку с полной потерей слуха. Кохлеарный имплантат подходит и при односторонней потере слуха: как мы ранее узнали, слух с обеих сторон имеет большое значение для ориентирования в пространстве и понимания речи. Благодаря технической поддержке мозг удается разгрузить. Кстати, одностороннее использование имплантатов часто приносит значительное улучшение при наличии тиннитуса.

О необходимости применения имплантатов у детей и новорожденных ведутся жаркие споры. Многие родители выступают против из-за риска, который влечет за собой каждое оперативное вмешательство, или потому, что сами глухие и чувствуют связь с культурой языка жестов. Последние опасаются, что в последующем развитии ребенок будет уделять слишком мало внимания языку жестов, и это осложнит доступ к культуре глухих. В некоторых случаях они даже отказываются от использования слуховых аппаратов.

Что касается аргумента о риске операций, следует сказать, что он существует, но вероятность его крайне мала. Всего лишь в 2–4 % случаев возникают проблемы с техникой, а в 4 % имеют место осложнения, связанные со здоровьем, такие как инфекции и сращения костей. С другой стороны, если оценить преимущества, которые могут получить от этого дети с врожденной глухотой или дети, потерявшие слух в очень раннем возрасте, станет очевидно, что они явно перевешивают риски. Здесь мы подходим ко второму деликатному аргументу, определяющему культуру глухих как независимую социальную группу, члены которой не считают себя больными или даже инвалидами по причине глухоты. Мы не хотим ввязываться в построенные на эмоциях дебаты, вместо этого приводим научно обоснованные аргументы. Как к ним должны относиться родители глухих детей, остается их личной ответственностью.

В первую очередь, очень важно различать, стал ли человек глухим до или после того, как научился говорить. Глухой новорожденный или ребенок, потерявший слух в очень раннем возрасте, не имеет шансов развить те же когнитивные навыки, что и ребенок со слухом. Давайте вспомним картинку фабрики восприятия: вся сеть конвейерных лент и блоков информации совершенно не может развиваться, а пораженные участки мозга не получают снабжение в достаточном количестве. К тому же глухой ребенок не слышит собственный плач и обычно ограничен во взаимодействии с окружающей средой. Язык жестов не может заменить звуки, издаваемые в раннем детстве, или сюсюканье, описанное на стр. 146, которое скорее выражает чувства, нежели передает содержание. Если же, напротив, рано вживить кохлеарный имплантат (или начать носить слуховой аппарат при наличии остаточного слуха), ребенок сможет изучать язык и обрабатывать звуки из окружающей среды. Глухие люди могут научиться говорить и без имплантатов, но это чрезвычайно длительный и трудоемкий процесс, который может занять десятилетия. Чтение по губам говорящих людей также возможно, но требует высокой степени концентрации. В некоторых ситуациях половина всей информации, получаемой от говорящего, может остаться непонятой, и ее придется додумывать, исходя из контекста.