Во Власти Тьмы - [35]
Сэм сделал глубокий вздох, пытаясь унять дрожь и боль. Бешено колотящееся сердце, подобно попавшей в клетку птице, грозилась выскочить из груди. Впервые за все эти дни он понял, что угрозы Фавана имели возможность воплотиться в жизнь. Это пугало, но даже это не заставляло светлого одуматься.
За всю его долгую жизнь руки на него никто не поднимал. О боли он имел малое представление и, признаться, она его злила. Рядом с темным он грозился познакомиться с нею по ближе. Ему понадобилось пара минут, чтобы придти в себя. Боль, к счастью, отступила, позволяя вздохнуть полной грудью. Более или менее успокоившись, Сэм с ухмылкой на губах вернулся в пещеру.
* * *
Утро наступало медленно и неохотно. Первые лучи раннего солнца украдкой проникали в комнату через не зашторенные окна, скупо делясь своим тускловатым светом. И лишь в покоях правителя царил все тот же мрак. Через задрапированные окна не проникал ни единый луч света. Малую часть его покоев освещали задорные огоньки, поплясывающие в камине. Для него словно продолжалась ночь, темная и холодная.
Он сидел на мягком диване и отрешенно глядел на полыхающий огонь в камине. Неслышно, подобно мыши в покои проскользнул Освальд. Его шаги были почти невесомы и царящую тишину практически, не нарушали. Столь же бесшумно он прошел ближе к повелителю и опустился в кресло, стоящее подле дивана. Несомненно, он знал, что Владыка ведает о его присутствии с той самой минуты, как он переступил порог, по его сбивчивому дыханию и легкому аромату полевых цветов.
Кружащий по территориям помещения покой никто не смел нарушить. Освальд, храня эту тишину, смотрел на правителя. В трепетном свете огня шрам, пересекавший его левую бровь, казался более уродливым, чем был. Лицо императора было угрюмым, что стало привычным за последние дни. Своей короне он всегда предпочитал диадему, но, даже той, он не касался уже пару дней. Большую часть времени он молчал и чаще пытался остаться в стороне от дел. Освальд понимал его как никто другой, но настроения его не одобрял все равно.
- Что-то случилось, Освальд?
Безмолвия не вынес уже сам правитель. Видеть его задумчивым было не впервой, но молчаливым телохранитель не был никогда, и именно это насторожило Владыку. Освальд молчал слишком долго. Неровный свет огоньков поплясывал на волнах его темно-русых волос. Освальд всегда завязывал их в низкий хвост. Он был прост, даже слишком.
- Как Ваше самочувствие, господин? - уклончиво вопросил он.
- К чему этот вопрос? - с тяжелым вздохом вопросил правитель, отведя взгляд. - Я остался совсем один.
- Что Вы, Ваше Величество? У Вас есть я.
- Да... Спасибо тебе за это, Освальд. Ты настоящий друг. Кто бы еще помимо тебя стал терпеть мой капризный характер на протяжении стольких лет?
- Не капризен Ваш характер, - возразил тот, помрачнев от досаждающих мыслей. - И не один я Вам предан. Многие мечтают занять мое место. Знайте, Ваше Величество, чтобы не случилось, будет кому быть подле Вас.
- Возможно, ты и прав... - с легкой улыбкой отозвался Владыка. - Конечно, есть у меня и Рохан... Непоседа Рохан...
- Простите, господин, но... и его нет.
Невольно поежившись, он опустил голову, чувствуя всю вину, как свою. В помещении восторжествовала всепоглощающая тишина. Владыка был настолько ошарашен, что просто не нашелся с ответом. Верить в его слова было очень трудно, настолько абсурдно они звучали.
Конечно, в его дворце Рохан прожил не так долго, как хотелось бы, но и за это ничтожное время этот малец сумел завоевать его сердце. Вполне возможно, что он смог стать для него на крупицу дороже родного сына, трудно сказать. Фаван всегда старался быть взрослее и умнее своих лет и заботу отца всегда отвергал. А вот Рохан был ему полной противоположностью. Ему каждый раз было мало его внимания, и потому поглощенный всей существующей в нем наглостью он требовал ее еще больше. Вероятно, стоило удивиться тому, что Владыку это не раздражало вовсе. Всю свою заботу он дарил ему весьма охотно.
Для него было в радость обрести еще одного сына, пусть он и не был ему родным. После смерти матери Фаван очень изменился и к миру стал более жесток. Арестон был рад тому, что вместе с Роханом в его дворец вернулось и счастье. И пусть это самое счастье на пирах, балах и званых вечерах бегает по залам, сбивая важных гостей с ног. Пусть часто капризно. Пусть придирчиво к еде и одежде. Пусть оно и не усидчиво и не в меру энергично, и на месте не могло усидеться дольше пяти минут. И даже во время ужина способно выскочить из-за стола с желанием пройтись по залу, разминая ноги. И вдруг такая новость! Новость о том, что нет больше рядом этого счастья! Что же еще могло вывести Арестона из себя?
- Что?! - подскочив на ноги, воскликнул Владыка. - Как это, нет? Где он?!
Настороженный Освальд тут же поднялся из кресла и отступил на пару шагов, тараторя:
- Старший конюх, у которого он и взял коня, говорил, что Рохан уверял о том, что покидает стены дворца с Вашего позволения. Он еще письмо с приказом ему передал, якобы от Вас. Я лично почерк проверял. Он Ваш. Сами поглядите.
Освальд недолго порылся в карманах накидки и извлек на свет небольшой сложенный вдвое листок и передал его правителю. Гнев немного отступил, возвращая правителю ясность ума. Развернув лист, он пробежался взглядом по ровным, грамотно сложенным строкам и, честно сказать, очень удивился.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.