Во власти речных ведьм - [111]

– А мы слышали, молитву пела ты. Он только повторял! – Как и Катя, мы были удивлены.

– Так только кажется, – обронила Мишель. – Человеческое ухо воспринимает вибрацию Тула с запозданием. В разных средах частота звука от него удивительно разнится. Итак, я узнала, что являюсь перерожденной дочерью Ефирты. Она назвала меня Яреча – дочь реки, не случайно. Я с детства чувствовала душу реки. Вода сама по себе необычная, живая материя. Населенная другими, она вбирает их мысли и чувства. Образуется одна душа, общая. Это уже живая сила, одухотворенное живое создание. Я всегда любила слушать плеск волн. В нем я могла разобрать где стайка рыб проплыла, а где, скажем, кому-то нужна помощь. Папа, помнишь, я помогла тебе, когда ты чуть не утонул?

– Да, Ланочка, эт-само, конечно помню. Я тогда с твоей мамой рассорился. Сам виноват во всем! Все из-за моей пьянки, эт-само. Пошел на берег, на валуне пристроился, заснул и булькнулся в воду. Да в водорослях и брошенной сети запутался. Всю жизнь на реке прожил, тогда же страху натерпелся! Дыхание задержал насколько смог… Если бы ты дядю Сережу Воробьева не привела – все!

– Папа, ты еще кое-что должен знать. Мама не из-за тебя уехала в Америку – она меня отсюда подальше увезла. У неё были Ялы, по наследству передавались в семье, вместе с преданиями. Ей стали сниться вещие сны: виделось, Верфавия хочет завладеть моей душой. Доказательства правильности маминого поступка потом проявились в моих способностях. Когда-то в старину Ефирта Кривошеева отдала одну из близняшек – Яречу в бездетную семью потомственной речной жрицы. Вот откуда у меня способности Кривошеевых. Матери – Ефирте пришлось это сделать, потому что была в Верфавии очень плохая черта – гордыни червоточина. Она хотела во всем быть «самой» – самой сильной ворожеей, самой красивой, самой способной и любимой. Ефирта, когда гадала на Туле, увидела, что Верфавия замыслит погубить Яречу, чтоб остаться единственной дочкой. Не хотела делиться вниманием и любовью материнской. Мне продолжать? Или вы забросаете меня, как ведьму, остатками ужина и прикажите удалиться, забыв ваши номера телефонов? – Мишель обвела нас смущенным взглядом.

– Ужин наивкуснейший, я сам доем, кто не хочет, – пошутил Семушка. – Мы тут к чертям привыкшие, главное, чтобы ты была на нашей стороне.

– В точку, рад знакомству, – улыбнулся Вячеслав, и мы с Катей утвердительно кивнули.

– Дальше, дальше рассказывай, – Катя подлила Мишель вина.

– Так вот, про Тул, – отпив, продолжила она. – Я так понимаю, раньше он был единым. Когда семьи ворожей разделились, то и он тоже. У меня – часть Травии. В ней информация о местных растениях, животных, как помогать им и лечить. Дымку Тул по-кошачьи команду дал стащить ведьмину кофту. Подсказал куда нужно спрятать, чтоб не достала. Кстати, это один из смертных покровов, без него она будет слабеть. При особом обряде Ефирта на себя буквально сто одежек нацепила. Они, как луковые шкурки берегут ее тело и душу. У неё их мало осталось, растратила при перемещениях. Каждое возрождение из смерти практически сжигает одно из смертных покровов. Ефирта пыталась удержать Верфавию, чтобы та не скатилась окончательно на сторону зла, но в своих попытках она сама погрязла во зле. Верфавия была ее ученицей и наследницей. Злодейкой у доброй ворожеи – это огромный позор для семьи! Плохо, конечно, что Тул придется интуитивно исследовать. Мать Пелагеи Ягодкиной (Ягодкина по мужу), да и сама Пелагея от ворожбы отказались. Научить некому, а к Ефирте по понятным причинам не обратишься… Мне известно лишь, что если в Тул налить какой-то особой воды, он начнет изъясняться образами. Только где ее взять?

– Не в колодце ли у старого дома Верфавии? Мы там сегодня целый день пробыли. Ведьму искали. Не знал я, что она сама к нам в гости заявится, – усмехнулся Вячеслав. – Сам колодец сухой. Очень странный какой-то. На дне в нише табуреточка деревянная – дубовая, наверное. Старая, резная, кем-то отшлифованная за годы сидения на ней. Служебная собака от неё сразу след взяла. Там за нишей узкий лаз-проход. Мы Антона камерой снарядили. Первого его туда с собакой запустили. Ему не привыкать, гибкий, даже в форточку пролезет. Ждали-ждали. Напугал он нас. Сотовый часа два не брал. Потом ответил. Он в пещеру попал. Похожа она на карстовую. Столбы солевые высоченные! Мы потом на видео рассмотрели. В середине большой каменный шар, расколот почти пополам. Из камня торчит медная тонкая проволока. Одна из половин съехала, чуть ли не падает, но держится непостижимым образом. Камень гладкий, обработанный, отшлифованный, явно не природного происхождения. В половине, что на земле стоит, – углубление. В нем накапливается или время от времени появляется непонятная жидкость. Антон почему там завяз – он, дурачина, ее попробовал. Как киви зеленая, говорит, такая и пахла очень приятно. А на вкус горькая-прегорькая гадость. Бедолага после этого сразу упал. Отказали и ноги, и руки. Язык набух. Дышал с трудом, чуть не задохнулся. Оттаял, насилу обратно приполз. Ада, наша служебная собака дожидаться его не стала, почти сразу чем-то заинтересовалась и сорвалась в неизвестном направлении. Надо полагать, там еще есть проходы. На съемках видно, пещера освещена приглушенным светом. На стенах какие-то рисунки, вроде на первобытную наскальную живопись похожи. А еще наилюбопытнейший момент запечатлен – с одного из рисунков сползло зеленоватое свечение. На последнем кадре оно стало в зеленую женщину превращаться. По-крайней мере это так выглядело…