Во мраке Готэма - [69]

А учитывая степень его разложения, коронер Дженнингс не сомневался, что тело Фромли провело в воде от двух до трёх недель.

Добавить к этому фрагмент пули, застрявшей в тканях под грудиной, и можно смело предполагать, что Фромли застрелили, а затем выбросили в воды Гудзона. И расследование снова возвращалось к первоначальной точке.

Неважно, что Фромли погиб в городе, а значит, это расследование находилось в юрисдикции местной полиции, а не в нашей. Его смерть поставила под вопрос всё, что мы разузнали об убийстве Уингейт до этого момента.

Я решил лично преподнести Алистеру новости, подтверждающие смерть Фромли, поэтому отправился в его квартиру на Западе 72-ой улицы и Централ-Парк Вест[50].

Он жил в «Дакоте» — желтом здании из песчаника в готическом стиле. Дом окружала низенькая железная изгородь с массивными украшениями из скульптур, изображающих людей и змей. Это делало дом очень неприветливым, особенно сегодняшним мрачным утром, когда с чёрных туч, полностью скрывающих солнечный свет, сыпал ледяной дождь.

Алистер оказался таким же неприветливым. Когда я передал ему последние новости, он молча отправился в свою библиотеку.

Изабелла, которая явно слышала из своей квартиры за стенкой наши голоса, почти через минуту пришла в квартиру Алистера и предложила мне позавтракать и выпить кофе.

По её просьбе домработница Алистера, почтенная женщина по имени миссис Меллоун, принесла кофе, тосты и яичницу. Я начал есть, а Изабелла пыталась поднять мне настроение.

— Конечно, это неудача, — говорила она. — Но то, что вы узнали за последние несколько дней, обязательно вам поможет.

— Мы больше ничего не знаем о деле Сары Уингейт. Да, это дело с самого начала было сложным. Практически неразрешимым. Но информация, которую передал мне Алистер, дала мне надежду, что его возможно раскрыть. У меня самого меня не было никаких твёрдых улик и зацепок.

— Тогда надо продолжать искать, — твёрдо сказала Изабелла.

— Вы и сами видели, что опыт, эрудиция и широкие познания Алистера не смогли помочь вам разрешить это дело. Теперь сосредоточьтесь на том, что вы знаете, и позвольте вашему здравому смыслу и инстинктам привести вас туда, куда надо.

То, что Изабелла и остальные называли моим «хорошим инстинктом», сам я считал обычными совпадениями и удачей.

Когда все кусочки мозаики становились на свои места, я сразу видел всю картину произошедшего. Но с каждым последующим делом я боялся, что эта удача от меня отвернётся. И этот случай не был исключением.

Наконец, спустя полчаса, из библиотеки вернулся разочарованный и подавленный Алистер. Он выглядел таким же измученным, как и я, а судя по мешкам под глазами, он тоже провёл последнюю ночь без сна в тревоге и беспокойстве.

Нам был нужен крепкий кофе, чтобы пройтись ещё раз шаг за шагом по тому, что мы узнали, и понять, где всё пошло не так. Мы закончили завтракать в тишине, и только по оконному стеклу продолжал барабанить дождь.

— Кажется, у нас ещё осталось дело, которое надо раскрыть, — произнёс Алистер, слегка улыбнувшись. — Начнём?

— Всё, что мне нужно, есть в этом городе. Отправимся в исследовательский центр? — спросил я, хотя мысль о том, что придётся выходить наружу под проливной дождь, не внушала восторга.

— Чепуха. Всё есть здесь. Идёмте.

Мы последовали за Алистером в обеденный зал, где миссис Меллоун уже разожгла камин, потрескивающий в углу. Комната была огромной, раскрашенной в белые и жёлтые тона и украшенная экспонатами, которые Алистер привёз из путешествий по Дальнему Востоку.

Гобелены, золотые вазы и даже пара самурайских мечей были расставлены по всему помещению. На двух с половиной метровом обеденном столе стояли две стопки бумаг. Алистер забрал самые значимые документы к себе домой.

Когда Изабелла села, чтобы разложить их в хронологическом порядке, я вспомнил всё, что мы потеряли. Наши усилия последних нескольких долгих дней пошли псу под хвост.

— Конечно, Фромли остаётся зацепкой, — сказал я. — Хоть мы теперь и знаем, что он не является убийцей, но он сказался ниточкой, ведущей к настоящему преступнику. Истинный убийца хотел, чтобы мы считали, что всё это — дело рук Фромли. Он даже обставил место преступления таким образом, чтобы это напоминало Фромли. И он послал Изабелле посылку с доказательствами и образцом почерка настоящего Фромли.

Алистер недоверчиво покачал головой.

— Откуда убийца мог знать так много? Сцена убийства Уингейт в точности повторяла фантазии Фромли. Он описывал мне её в красках и очень эмоционально. И не единожды, а раз за разом.

Я побарабанил пальцами по столу, размышляя вслух.

— Как вы и говорите, вопрос в том, как он это сделал. Мне кажется, есть несколько возможных вариантов. Первый: Фромли любил поговорить. Если он описывал детально свои фантазии вам, то мог с лёгкостью описать их и кому-то ещё.

— И судя по тому, что вы говорили раньше, — добавил я, — ему приносило удовольствие, когда он делился с другими своими фантазиями.

Алистер уловил мою мысль.

— Значит, весь вопрос в том, с каким человеком — или людьми — он поделился мыслями об убийстве? С кем-то, у кого в свою очередь был мотив для убийства. И этот «кто-то» решил повторить больные фантазии Фромли, чтобы свалить все подозрения на него.