Во имя жизни (Из записок военного врача) - [19]
Вот стоит она перед моими глазами. По привычке сложила на груди руки, наклонила набок голову (за последние годы слух стал сдавать), и внимательно слушает наставление палатного врача.
— Будь уверен, милок, — отвечает она, и еще очень моложавое лицо озаряется приметливой улыбкой.
И врач действительно может быть уверен: эта женщина выходит тяжелобольного.
Была одна слабость у нашей любимой няни. Она постоянно возила с собой свою кошку Милку: «Для обжития нового местожительства, — объясняла тетя Маша и совершенно серьезно уверяла: — Если через порог первой не пустить кошку, не быть добру».
Вероятно, каждый из нас удивился бы, увидев при очередном переезде тетю Машу, накрест повязанную теплой шалью, без Милки на руках.
Стоило ей подойти к раненому, как самый хмурый и нервный успокаивался и засыпал или начинал есть.
Неправильно мы кормим тех, кто ранен в голову, товарищ начальник, — остановила меня как-то в коридоре тетя Маша. — Ведь они все, как малые дети, сами ничего его не могут есть. Положишь ему ну хоть кашу в рот, а он ее выплюнет. А вот начнешь его уговаривать, как ребенка, погладишь по лицу, приласкаешь, скажешь ласковое слово, смотришь, — он потихонечку и съел тарелочку каши, чайку полстаканчика выпил. Надо же понимать, у него мозг ранен, это вам не какой-нибудь раненный в ногу. Вы бы собрали девушек, товарищ начальник, и рассказали про таких раненых, как за ними ухаживать, — закончила она.
Я с восхищением смотрел на тетю Машу.
— К примеру, лежал у меня один раненный в челюсть. Николай Николаевич Письменный во время обхода посоветовал: «Кормите через нос». Ну, набрала я ложку молока и стала вливать раненому через нос, как велели. Не идет молоко — и все тут. Измучилась я с ним, а он, бедненький, лежит и все отплевывается. Потом написал мне на бумаге: «Не мори меня голодом, а себя слезами, пойди к врачу и узнай, как надо через нос кормить». Дождалась я, когда Николай Николаевич вышел из операционной, позвала к моему раненому и говорю: «Вот вам молоко, покажите мне, как его надо кормить». Принес он резиновую трубку, быстро вставил ее в нос, приладил к ней воронку и стал наливать молоко, потом суп, кисель. Закончил и спрашивает раненого:
— Ну, как, дорогой, наелся теперь? А тот пожимает ему руку и гладит свой живот, показывает: давай, мол, еще, проголодался. Тут же попросил карандаш и написал:
«Спасибо вам, в первый раз за трое суток по-настоящему поел».
У тети Маши голос при этом пресекся, словно ей что-то попало в горло.
— Надо сначала показать, — продолжала она с обидой в голосе. — Нас ведь в мирное время не обучали этому делу.
Мало мы вспоминаем и пишем о наших замечательных санитарках. В мирное время женщин в армии мы почти не видели, лишь кое-где вызывали на учебные сборы женщин-врачей. Медицинских сестер, к великому сожалению, вообще не привлекали в армию. По-видимому, считалось само собой разумеющимся, что с них достаточно знаний и навыков, полученных в медицинских школах и на курсах. А о санитарках и говорить не приходится, их просто не готовят. Можно себе представить, сколько каждая из них по незнанию, отсутствию опыта на первых шагах своей деятельности делала досадных ошибок!
Но вернемся к тете Маше, Как-то ночью я зашел навестить капитана, которому за пару дней до этого ампутировали ногу.
Тихонько ступая на носках, я подошел к кровати, у которой сидела тетя Маша Она ласково поглаживала руку капитана и тихонько мурлыкала:
Увидев меня, она покачала головой, словно предупреждая, чтобы я не потревожил покоя раненого, и продолжала свою задушевную песенку.
Так же на цыпочках я тихонько вышел из палаты, хотя мне хотелось крепко обнять эту ласковую женщину.
Нигде с такой силой и так отчетливо не проявляются организаторские способности человека, как на войне. Война выворачивала наизнанку человека и показывала, чего он стоит на самом деле. Война проверяла и закаляла. Сколько выявилось новых талантливых людей!
Попытки некоторых ретивых деятелей разделить врачей на чисто лечебников и администраторов, которым-де сам бог послал командовать госпиталями и управлениями госпиталей, породили множество нелепостей. Сроки оперирования раненных в череп, грудь, питание раненых с повреждениями челюстей, профилактика газовой гангрены, защита раненых от вторичных повреждений, сортировка в зависимости от характера и срока лечения раны, — кто должен был решать эти вопросы? Конечно, врач, но в то же время и администратор. По своей природе эти вопросы требовали комплексного разрешения.
Я был глубоко убежден, что Николай Иванович Минин или Леонид Туменюк вполне могли бы справиться с моими административными обязанностями, но и сам я никогда не собирался ограничить свои дела кругом чисто административных вопросов, использовал каждую возможность быть у операционного стола.
В Минине великолепно сочетались хирург и организатор, администратор и врач он обладал непостижимой интуицией, которая позволяла ставить диагноз, прежде чем болезнь обнаруживала себя во всей полноте. Он пришел в армию из запаса, имея за плечами солидный стаж научной работы. Энергии и работоспособности Минина хватило бы на трех человек, да, по существу, и надо было ставить троих там, где справлялся один Николай Иванович. Ему никогда не хватало времени, даже для того, чтобы отчетливо произнести фразу. «Как пишет, так и говорит», — полушутя, полусерьезно утверждал Савинов, с трудом разбирая докладную Минина о введении поточного метода в госпитале.
Москва 1959–1960 годов. Мирное, спокойное время. А между тем ни на день, ни на час не прекращается напряженнейшее сражение за человеческую жизнь. Сражение это ведут медики — люди благородной и самоотверженной профессии. В новой больнице, которую возглавил бывший полковник медицинской службы Степняк, скрещиваются разные и нелегкие судьбы тех, кого лечат, и тех, кто лечит. Здесь, не зная покоя, хирурги, терапевты, сестры, нянечки творят чудо воскрешения из мертвых. Здесь властвует высокогуманистический закон советской медицины: мало лечить, даже очень хорошо лечить больного, — надо еще любить его.
Вильям Гиллер (1909—1981), бывший военный врач Советской Армии, автор нескольких произведений о событиях Великой Отечественной войны, рассказывает в этой книге о двух днях работы прифронтового госпиталя в начале 1943 года. Это правдивый рассказ о том тяжелом, самоотверженном, сопряженном со смертельным риском труде, который лег на плечи наших врачей, медицинских сестер, санитаров, спасавших жизнь и возвращавших в строй раненых советских воинов. Среди персонажей повести — раненые немецкие пленные, брошенные фашистами при отступлении.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.