Во имя любви - [46]

Федор Павлович перестал постукивать пальцами по столу и нырнул правой рукой в боковой карман пиджака, выудил пачку сигарет.

— Что бы я делал без твоих ценных указаний, Санчо?.. — саркастически произнес он, выбивая большим пальцем одну сигарету и пристраивая ее во рту. Розгина неодобрительно зыркнула на депутата, и тот поспешно спрятал сигаретку в ладонь.

— Ты бы без меня вообще ничего не делал!..

Санчо поднялся из-за стола и гордо прошествовал к резному окошку, слегка отдернул штору и выглянул на улицу. Легкий утренний ветерок раскачивал верхушки деревьев. Мошкин нервничал. Да, он старался не показывать своих внутренних переживаний окружающим, но самого-то себя не обманешь. Александр отдавал себе отчет в том, что будет, если Лавр решит идти против воли Касатика и тех, кто стоял за именитым вором в законе. Неприятности грозили своей масштабностью и непредсказуемостью. Еще какой-то год назад Санчо определенно сказал бы «нет». Не может быть и речи, чтобы отказаться от навязываемых условий. Год назад, но не сейчас. Мошкин изменился за это время не меньше Лаврикова. Он прекрасно понимал, что творится сейчас в душе босса. Они оба находились на грани войны. Войны с могущественным и превосходящим их в силе противником.

— Не хами, будь добр, отцу моего племянника! — бросила в спину своего бойфренда Клавдия, но, как ни странно, Александр пропустил этот укол мимо ушей. Может, он даже и не услышал его.

Розгина насторожилась, но внимание на себя отвлек Федечка. Юноша тоже встал из-за стола и машинально застегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Я вижу, жизнь входит в обычное русло, — язвительно заметил он, имея в виду последнюю реплику тетушки. — Поэтому удаляюсь. Пошарю в законодательстве, адвокатов поищу. Ваня не пропадет, — уверенно бросил он на прощание. — У него закваска стальная.

Розгин и сам верил в то, что говорил. Развернувшись, парень зашагал по направлению к лестнице. Никто не стал останавливать его, и вскоре Федечка скрылся в недрах второго этажа. После его ухода в разговоре снова повисла пауза. Санчо обернулся и прислонился мягким местом к подоконнику, с трудом скрестил руки на своей необъятной груди.

— Погодите, а что с завтраком? — как можно строже вопросил он.

Клавдия громко хмыкнула.

— Хоть наводнение, хоть цунами — он своего не забудет!.. — ворчливо произнесла она, но с места все-таки поднялась.

Последовал ее примеру и Лавр. Но в отличие от женщины, скрывшейся в направлении кухни, Федор Павлович двинулся к лестнице. Лишь достигнув ее основания и ухватившись правой рукой за дубовые перила, депутат обернулся в сторону единственного оставшегося в гостиной человека, коим являлся Александр Мошкин.

— Перезвони нашим, Санчо, — деловым тоном отдал распоряжение «военачальник». — Скажи про Ивана. И пусть они там… — Лавриков подыскивал подходящее слово. — Готовность номер один, короче.

Федор Павлович хотел добавить еще что-то, но передумал. Он раздосадованно махнул рукой и начал неторопливо подниматься по лестнице.

— Слушаюсь, сэр. — Александр вытянулся по стойке «смирно», подобрал живот и по-военному козырнул спине народного избранника. — Сию минуту, сэр!..

Лавр никак не отреагировал на это шутовство соратника.

— Парень, у тебя неприятности? — не выдержал длительного молчания прыщавый водитель «Запорожца».

Они находились в пути уже более десяти минут, и за все это время Кирсанов не проронил ни единого слова. Мальчик будто замкнулся в себе, на своих невеселых думах. А то, что эти думы крайне невеселые, попутчик без труда мог определить по выражению лица Ивана. «Запорожец» мчался по трассе не очень резво, а потому совместная дорога не обещала быть быстрой.

— А?.. — Иван заставил себя выйти из небытия.

— Что-то наперекосяк?

Прыщавый не смотрел на него. Все внимание водителя сосредоточилось на полосе движения, ложившейся под колеса. Кирсанов тоже таращился в лобовое стекло и старался лишний раз не шевелиться. Салон был настолько тесным, что мальчик боялся ненароком зацепить что-нибудь и помешать управлению. Говорить об этом вслух он тоже не стал. Иван прекрасно помнил, как обидчиво воспринимал его попутчик двусмысленные намеки, адресованные любимому транспортному средству.

— Есть немножко, — вяло ответил он.

Но отвязаться от расспросов со стороны прыщавого оказалось не так-то просто. Парень был из категории тех людей, которые не могли спокойно относиться к чужим проблемам. Таким обязательно нужно что-нибудь посоветовать, приободрить. В конце концов, вызвать собеседника на обычную откровенность.

— Тогда не ковыряй, — выдал этот знаток жизни. — Само засохнет и отшелушится… Знаешь, меня еще никто ни разу не подряжал на извоз. Ты — первый.

— Поздравляю. — Кирсанов позволил себе робкую улыбку.

— Это я тебя поздравляю, потому что на меня напоролся, — весело подхватил новую тему разговора паренек. — С одиноким мальчиком любой другой лихой водитель может и вправду сделать все что угодно.

Иван боязливо покосился на собеседника. В глазах мальчика снова промелькнуло сомнение.

— А ты не сделаешь?

— Опять?.. — нахмурился водитель. — Нет, сказал же!

— Тогда я заплачу тебе очень хорошо.