Во имя любви - [26]

— Бандиты? — переспросил мальчуган, моргая.

Водитель Лавра обернулся, но Федечка опередил здоровяка с возможным ответом.

— Николай — шутник, — сказал он, обнимая Кирсанова за плечи. — Не бандиты, конечно, а благородные разбойники низших чинов, — но, тем не менее, он сам с любопытством обратился к Николаю: — И много бандитов?

— Пять голов благородных разбойников.

— Спасибо, что не полк, — кивнул Розгин и снова заглянул в лицо Ивану: — Мы на чем остановились?

— На деньгах, — напомнил тот.

— Не надо на них стоять, — решительно заявил достойный потомок Федора Павловича. — Деньги должны двигаться, и мы — вместе с ними… Пошли за столик, пока он окончательно не сгнил… — Однако прежде, чем перебазироваться в указанное место, Федечка не удержался от давно волновавшего его вопроса и в очередной раз окликнул собравшегося уйти Николая: — Да, Коль! А чего у тебя такие зубы?

— Это чтоб тебе улыбаться, внученька, — осклабился тот.

— Не, правда.

Николай тяжело вздохнул, припоминая не самые радужные события давно минувших лет.

— Как молочные на эти сменились, чуть что — кулаком били, — признался он.

— Кто?

— Батя, конечно.

— В зубы? — болезненно поморщился Розгин.

— Но не в глаз же.

— Садюга, — прозвучал вердикт в адрес Колиного папаши.

— Не… — не согласился водитель с такой характеристикой родителя. — Жизни человек меня учил — что такое хорошо и что такое плохо. Я до сих пор к нему на «вы» обращаюсь.

— Зачем на «вы»? — Изумление Федечки с каждым мгновением только росло.

— За науку. А зубы… — Николай снова улыбнулся. — Федор Павлович прибавочку к окладу содержания произведет — зубы и выправим.

— Кошмар!.. — вполне натурально ужаснулся Розгин, видимо представив себе во всех красках, как Николай будет выправлять свои зубы. — Мне легче палец отрезать, чем к стоматологу пойти.

— Мне — тоже… — со вздохом подхватил Иван.

Николай, как пушинку, перекинул раскладушку под другую руку и с укором посмотрел на ребят.

— Сейчас так лечат, что совсем не больно, — поделился он с собеседниками собственными познаниями в области современной стоматологии.

— Когда тебе чего-нибудь вскрывают, всегда больно, — парировал Кирсанов.

— А ну вас!..

Водитель махнул рукой и, на этот раз уже не задерживаясь, скрылся в изумрудной листве деревьев.

Габаритные фигуры братков, некогда принадлежавших к группировке Лавра, а также их действительно бандитские физиономии внушали неподдельное уважение и своего рода священный ужас. Их было пятеро, как и сказал об этом ребятам Николай. Все, как на подбор, бритоголовые, раскачанные, в разноцветных майках-борцовках.

Вытянувшись в стройный ряд на веранде дачи, боевики покорно выслушивали инструктаж «командира», функции которого исполнял Мошкин. Санчо расхаживал перед братками взад-вперед, заложив руки за спину, и смотрел не на них, а все время прямо перед собой.

— Я вам, ребята, не Ессентуки, — старательно разъяснял положение Александр. — Пальбы-стрельбы не обещаю, но бабки будут нормальные, по суткам.

— Санчо, ну хоть характер операции какой? — не выдержал один из братков, розовощекий амбал с глубоко посаженными серыми глазами.

— Прикрытие. — Санчо остановился перед обратившимся к нему с вопросом боевиком. — Только прикрытие. Не понадобится ничего другого — и слава богу.

— Чего тогда такая экстренность? — не отставал любопытный браток.

— Магнитные бури, Славик! — криво ухмыльнулся Мошкин. — Атмосфера, сгущенная бензиновыми выхлопами! Все ясно с экстренностью?

— Ну, — неопределенно мотнул головой розовощекий Славик и покосился на своего хмурого соседа справа.

А Мошкин уже пошел дальше. Как вдоль немногочисленного строя бойцов, так и в своих инструкциях, обращенных к ним.

— Тогда жрачка наша. Сортирами хозяйскими не пользоваться, — строго предупредил он. — В саду стоит прекрасный образец деревянного зодчества с унитазным седалищем на очке. Так что, если пожурчать, — Александр демонстративно вскинул вверх пухлый указательный палец, — седалище, пожалуйста, поднимайте. Но пожурчать можно и в кустики. Дикорастущего кустарника на участке навалом, хоть все облейте. Только на грунт, а не на листья, — добавил он. — Нежные листочки иногда от грубой мочи сгорают, я убедился методом проб и ошибок. Спать здесь будете, если доведется. Выпивать нельзя. Се ту, — заключил он.

Братки растерянно переглянулись между собой. Санчо же, давая понять, что инструкции завершены, небрежно взмахнул рукой. Как и в прошлый раз, не выдержал общего дискомфорта Славик. Он прочистил горло и осторожно шагнул вперед.

— Про выпивать — понятно, — сказал розовощекий амбал. — А вот «сету»…

— «Се ту» в переводе с французского значит «базар окончен», — щегольнул своими познаниями в иностранных языках Мошкин. — Но стволы, ребятки, держите наготове. Мало ли что. Жизнь-то гораздо сложнее наших о ней представлений…

С этими словами он оставил своих подопечных и спустился с крыльца веранды на покрытую побитой плиткой дорожку. Выудил из кармана мобильник, набрал номер и оглянулся на покинутую бригаду. Мужики не спешили расходиться и тупо переминались с ноги на ногу, не зная, куда можно двинуться с веранды, не нарушив никаких инструкций «командира».