Во имя любви - [20]

— Уважаемый, — с улыбкой обратился к мужчине Лавриков. — Что бы вы могли порекомендовать для души?

Киоскер лениво зевнул и поковырялся мизинцем в левом ухе.

— Для души лучше всего Ламброзо Чезаре или Карл Ясперс, — ответил он. — Но они кончились. Расхватал народ. Осталась только порнуха типа «СЕМЬ XL»… И ты меня, крестничек, не задуришь, несмотря на очки и крутой прикид, — совершенно не изменив скучающей интонации, продолжил мужчина в бейсболке.

Лавр расхохотался.

— С ходу колет Егор Ильич… — скороговоркой выдал он некогда заученную в молодости фразу по отношению как раз к этому человеку.

— Четверть века следовательского стажа — это тебе не курс молодого бойца, — не без бахвальства хмыкнул киоскер. — Да и память пока — как затвор фотоаппарата.

— Чего же тогда в будке прозябаешь? — укорил его Федор Павлович.

— А чем тут плохо пенсионеру?

Лавриков взирал через стекло на этого пожилого мужчину и не мог поверить в то, что перед ним именно тот самый человек, которого он знал когда-то давно. Знал тогда не с лучшей стороны. Но таковы были условия игры между криминалитетом и прокуратурой. Один догоняет, другой убегает. Как детская игра в казаки-разбойники. Много кровушки тогда попортил Лавру Егор Ильич. Но, как ни странно, именно этот следователь был едва ли не единственным человеком в прокуратуре, которого Лавриков уважал по-настоящему. За то, что честным был и правильным. На подлость никогда не шел, но и на компромиссы с преступниками тоже. Про таких людей, как Егор Ильич, стоящих на стороне государства, говорили: «мент в законе». Очень уважительное, надо отметить, обращение у авторитетных воров.

А вот сейчас судьба-злодейка распорядилась иначе. Неравноценно как-то. Ревностно оберегавший закон человек торговал на улице желтой прессой, а нарушавший его заседал теперь в Государственной думе. Вопиющая несправедливость, и Лавр, как человек интеллигентный и уважительно относящийся к людям, пусть даже и к своим бывшим врагам, осознавал это.

— За мной охотился — так соколом был, — поддел он пожилого мужчину в бейсболке.

Егор Ильич не обиделся. Напротив, коварно улыбнулся и лукаво глянул на Федора Павловича из-под кустистых седых бровей.

— Я и сейчас сокол, — заявил он без стеснения. — Только старый, но мудрый. Сокол в скворечнике.

— Не, серьезно, Егор Ильич. — Лавриков и в самом деле перестал улыбаться. — Куча всяких детективных агентств расплодилась. Мог бы неверных жен выслеживать или сынков олигархических пасти.

Бывший «мент в законе» отрицательно покачал головой. Он даже не стал задумываться над словами собеседника и над теми финансовыми перспективами, которые могли бы открыться перед ним в свете такой карьеры.

— Не по мне, Лавр, — просто, но с достоинством ответил он.

Мысленно Федор Павлович был вынужден согласиться со сверстником. Представить Егора Ильича в роли такого проныры детектива было крайне сложно. Другого полета человек. Другого мировоззрения. Выдержав небольшую паузу, Лавриков перешел к тому вопросу, ради которого, собственно говоря, и явился сегодня к этому киоску с газетами.

— Тогда есть совсем свежее дело по тебе. — Депутат понизил голос до шепота, хотя рядом с ними никого и не было. — Гражданин один очень странно в дерево врезался и сгорел.

— Дерево росло не там? — прищурился Егор Ильич.

— Дерево росло там. — Лавр поправил очки у себя на переносице. — А гражданин, наверное, кому-то не там дорогу переехал…

Взгляд киоскера изменился. Старый мудрый сокол почувствовал запах добычи. Подумав секунды две, не больше, он опустил стеклянную перегородку, сунул за стекло объявление, написанное от руки на мятой картонке «БУДУ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ», и скрылся от взора Лаврикова в недрах киоска. Вышел с противоположной стороны и запер дверь на ключ.

— Здесь рядом забегаловка не слишком дорогая, — кивнул он на противоположную сторону улицы. — С пивом. Пойдем, расскажешь…

Лавриков не стал противиться.

— Пойдем, Егор, в забегаловку с пивом. Здравствуй, между прочим. — Он протянул руку следователю в отставке.

— Привет, давно не виделись. — Тот охотно ответил встречным рукопожатием.

Мужчины не спеша двинулись прочь от киоска и пересекли проезжую часть. Забегаловка, упомянутая Егором Ильичом, действительно оказалась сразу за поворотом. Лавр оглянулся на оставленный киоск с желтой прессой.

— Ты там написал «Через пять минут». Думаю, не управимся, — усомнился он.

«Мент в законе» беспечно махнул рукой.

— А ведь никто не знает, когда отсчет этим минутам пошел, — совершенно серьезно заявил он. — Их, Лавриков, до вечности растянуть можно. И все равно — будет честно…

С этими словами он остановился и распахнул тяжелую дверь забегаловки, пропуская вперед Федора Павловича. Можно было себе только представить, с каким видом наблюдал за этой сценой до сего момента невозмутимый водитель из административного аппарата, сидя в салоне «Волги». Прежде ему не доводилось видеть, чтобы народные избранники с такими яркими представителями этого самого избравшего их народа запросто перешагивали пороги подобных третьесортных заведений.

— Елизавета Михайловна, выйти можете?

Голощапова, сидевшая на низенькой табуреточке у изголовья кровати Кирсановой, повернулась. На пороге палаты реанимации стояла дежурная медсестра с чьей-то историей болезни в руках.