Во имя Ленинграда - [11]
Я расстегнул парашют, сбросил лямки на борт кабины и спрыгнул на землю. В это время к стоянке отряда подбежал механик комиссара эскадрильи и, приложив ладони ко рту, крикнул:
- Всему летному составу, кроме дежурных звеньев, собраться на стоянке самолетов управления на митинг! Начнется через пятнадцать минут.
Поравнявшись с нами, он, козырнув, вновь громко закричал:
- Все на митинг!
Младший лейтенант Цветков издали помахал мне шлемом и громко крикнул:
- Товарищ лейтенант, скажите на митинге, что мы, чугуевцы, не подведем!
Он имел в виду летчиков, окончивших Чугуевское летное училище и шесть месяцев назад прибывших в нашу эскадрилью.
- Ладно, ладно, "чугунок", скажу, что ты здесь, а не в Петергофе и что ждешь свидания не с Надюшей, а с "юнкерсом"...
Комиссар эскадрильи открыл митинг. Он произнес взволнованную речь, потом выступили два летчика и два техника. Я молчал, потому что вообще не любил и не умел выступать на многолюдных собраниях. Да и не хотел повторять сказанное - и очень хорошо - другими. У меня в тот момент было единственное желание: скорее в бой, скорее встретить врага в воздухе...
Последним взял слово командир эскадрильи. Его выступление было самым коротким. Он сказал:
- Товарищи! Фашисты знают, как советские люди умеют защищать свою Родину. Наши летчики будут уничтожать врага не только в воздухе, но и на земле. Война долго не продлится, враг будет разбит!
В это время оперативный дежурный эскадрильи выскочил из находившейся рядом палатки, пустил одну за другой три красные ракеты и крикнул:
- Самолеты противника идут вдоль залива на восток, высота две-три тысячи метров!!
Не дожидаясь других команд, все бросились к своим самолетам. До наших истребителей было метров шестьсот. Пока мы бежали, от каждого отряда взлетело по одному звену и скрылось из виду.
К самолетам первыми прибежали капитан Полтарак и я, остальные порядочно отстали. Личная физическая закалка была налицо. Я вскочил в кабину самолета, запустил мотор и, пока он прогревался, быстро застегнул лямки парашюта и поясной привязной ремень. Плечевыми ремнями я не привязывался. Это давало свободу движений в кабине, и поэтому я лучше видел все справа, слева и позади. Мне часто говорили товарищи:
- Вылетишь, Василий, на отрицательной перегрузке из кабины.
Я же смеялся и отвечал:
- Ну и что? Вылечу и спущусь на парашюте, но зато не прогляжу друга в беде или подкрадывающегося врага.
Мелочь, конечно. Но впоследствии я не раз убеждался в своей правоте. Десятки раз удавалось своевременно обнаружить врага в задней полусфере, и это спасало меня и товарищей от верной гибели.
По сигналу командира отряда мы взлетели шестеркой вслед за звеном командира эскадрильи и пошли к Кургальскому мысу. Все помнили слова дежурного, что противник идет вдоль Финского залива, и надеялись на встречу с ним. Выйдя в Нарвский залив, встретили три наших самолета МБР-2. Их мы в шутку называли "самолеты с домиком". Издали действительно казалось, что на них сверху имеется какая-то своеобразная, не похожая на военную постройка. Они покачали крыльями. Это уже стало известным всем сигналом "Мы свои".
Вернувшись на аэродром, мы узнали, что вражеские самолеты-разведчики были в районе Таллина, а нашу эскадрилью подняли по ошибке, увидев свои самолеты МБР-2, которые вылетали в Финский залив с гидроаэродрома Пейпия, находившегося от нас всего в шести километрах.
После этого полета капитан Полтарак разбора не делал, а только сердито сказал:
- Ну и безответственность... Даже сосед в шести километрах не знает о вылете своих самолетов...
...Война начинается и ведется на каждом участке вроде бы одинаково и все-таки по-разному. Вот и сегодня здесь, под Нарвой, мы ее не ощутили, хотя за эти пятнадцать часов в других местах погибли десятки тысяч людей. Кровопролитные бои шли и на земле, и в воздухе. А на Балтике вся авиация флота, за исключением двух эскадрилий самолетов МБР-2 в Либаве и Риге, еще не вступала в боевые действия.
Надо сказать, ближе всех к врагу из частей истребительной авиации находился наш 13-й истребительный авиаполк, который в первые дни войны базировался на двух аэродромах. На Ханко - 4-я эскадрилья "чаек" уже 21 июня по указанию командира военно-морской базы (ВМБ) генерал-лейтенанта Кабанова патрулировала над базой, где шла погрузка на турбоэлектроход "И. Сталин" 2500 человек - членов семей военнослужащих. Эскадрилья, поднятая по тревоге, прикрывала базу с воздуха и весь день 22 июня. В 18 часов 27 минут турбоэлектроход, приняв на борт людей и грузы, в сопровождении боевых кораблей под прикрытием звена истребителей покинул полуостров Ханко. Через сорок минут, когда конвой был в десяти милях от берега, группа фашистских самолетов Ю-88 нанесла удар по военно-морской базе. Но гитлеровцы сбросили бомбы на пустое место. Все шесть торпедных катеров были в море, несли дозорную службу, а турбоэлектроход тоже находился уже далеко от берега.
К вечеру мне разрешили сходить домой, взять бритвенный прибор и другие необходимые вещи, так как жить теперь нам предстояло в палатках, поставленных в кустарнике в полусотне метров от стоянки самолетов. По дороге к дому я думал: что скажет мне Сашенька? Ведь она жена военного летчика. У нее и так было немало тревог, как, впрочем, и у всех женщин, связавших свои судьбы с пилотами. И вот война... Я вспоминал нашу первую встречу в августе 1938 года на молодежном вечере в Старом Крыму, в городском парке. После этого мы встречались каждый выходной день. Много говорили о жизни нынешней и будущей. Я рассказал ей о своей мечте: стать военным летчиком-истребителем. Но с грустью добавил, что пока моя мечта не сбывается...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.