Во имя Долга - [45]

Шица, — ткань, которая шла на традиционный наряд, — была в своём роде уникальна. Она делалась из волокон одноимённого растения и отличалась эластичностью, мягкостью, прочностью, прекрасно сохраняла тепло и отводила влагу. Исходный буро-зелёный цвет шицы отлично подходил для маскировки на местности. Правда, когда практическая надобность в нём была утрачена, ткань начали красить в более нарядные цвета. Во все, кроме белого и чёрного, потому что чёрный — цвет Вожаков, а белый — цвет смерти.

Ленты шицы плотно наматывались на тело, создавая нечто вроде обтягивающего комбинезона от пяток до шеи и запястий, и каждая закреплялась отдельно. При необходимости эти ленты быстро и просто можно было использовать в качестве дополнительных верёвок или перевязочного материала. В некоторых местах сверху ткань фиксировалась разнокалиберными ремнями; широкие наручи на шнуровке из толстой грубой кожи, защитные поножи от щиколоток до коленей, более узкие и мягкие ремни на бедрах, талии, плечах. Из той же мягкой кожи были выполнены короткие набедренные повязки, состоявшие из двух закреплённых на ремне треугольников, прикрывавших тело спереди и сзади. Они выполняли почти исключительно декоративную функцию, потому что ни одного открытого участка кожи правильно намотанная шица не оставляла. Ну, и сидеть на них при необходимости было удобнее. Наряд дополнялся лёгкими плетёными кожаными тапочками, отлично защищавшими ноги и позволявшими ступать совершенно бесшумно, и различными креплениями под оружие — при наличии оного. Собственно, вся одежда; и для мужчин, и для женщин совершенно одинаковая. Иногда, правда, традиционный наряд дополнялся ожерельями, браслетами или декоративными головными уборами из перьев и кожаных ремней, но это было дело вкуса.

С отцовской помощью я оделась минут за двадцать, сама бы провозилась гораздо дольше; последний раз подобное я надевала в далёком детстве. Немного повертевшись перед зеркалом и привыкнув к ощущениям, с непонятным злорадством отметила: традиционный наряд Рунара был гораздо удобнее форменного костюма ФРУ, в котором я провела столько лет, и именно поэтому я чувствовала себя довольно непривычно. Шица глубокого тёмно-красного цвета облегала, как вторая кожа, и совершенно не стесняла движений.

А вот тот факт, что выглядел этот наряд значительно красивей и эффектней, я признала с определённой тоской. Подумалось, что Зуев бы уж точно оценил, и настроение от воспоминаний испортилось окончательно. Не было его там. А если бы и был… разум подсказывал, что даже в этом случае ему было бы на меня плевать. Кто я ему? Случайный жизненный эпизод.

От одной запретной темы мысли скользнули к другой, ещё более мучительной. Как там мой малыш? Где он? И… жив ли вообще?

Я до боли закусила губу, но в этот момент отец приобнял меня за плечи и настойчиво потянул к выходу. Наверное, заметил выражение моего лица, и без труда догадался, о чём я с таким видом могу думать.

От жилых блоков до Зала Первых было недалеко. Да у нас, в общем-то, всё было недалеко; последний город Рунара, собравший в себя жалкие остатки когда-то многочисленного народа, представлял собой сеть естественных и искусственных пещер, спрятанных глубоко в земле, и насчитывал чуть больше десяти тысяч жителей.

Зала Первых была построена много лет назад, ещё до Катастрофы, и лишь чудом её перенёс. Многие века он служил усыпальницей правителей и заодно использовался для проведения самых важных церемоний. Именно из-за него наши недавние предки перебрались в эти пещеры, а не в какие-нибудь другие.

Просторная гулкая зала с полукруглыми сводами была освещена довольно тускло, стены и потолок терялись в вечном сумраке. Мёртвые не любят яркого света, а здесь живые были гостями. Сюда порой приходили за спокойствием и советом, в надежде привлечь внимание кого-нибудь из Мудрых и получить ответ на свои вопросы. Только в последнее время Мудрые молчали: им нечем было утешить своих потомков.

Кимир-Нариш решил не углубляться далеко в Залу, остановившись при входе. Здесь стояли, бесстрастно взирая мёртвыми глазами на далёких потомков, Яр-Нариш и Чиур-Нариш; первый отдал распоряжение о постройке Залы Первых, а второй закончил это дело к закату своей жизни, через много лет после смерти своего отца.

Вдоль широкого коридора, уходящего в глубину Залы, тянулось два ряда широких каменных скамей, над которыми висели тусклые голубоватые фонари. Пространство же между скамьями и теряющимися во мраке стенами было отдано мертвецам. Обработанные специальным составом тела напоминали статуи и не были подвержены тлену. Тускло отблёскивающие льдистой коркой, одетые в чёрные традиционные наряды, они стояли почётным караулом, чутко прислушивались и наблюдали за происходящим вокруг.

Вождь сидел на одной из скамей и о чём-то тихо переговаривался с Ируном-Шаан. Встречать гостей собралось немного желающих; около десятка сородичей находились здесь по долгу службы, ещё десятка полтора привело любопытство. У остальных было слишком много дел, чтобы попусту тратить время.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Тур-Рааш, — кивнул Кимир отцу. — Рури, — взгляд Вожака обратился ко мне. — Спасибо, что нашла возможным прийти.