Во главе действующего флота - [13]
Значимой вехой в становлении генмора стало высочайшее утверждение 11 (24) октября 1911 г. «Временного положения об управлении Морским ведомством», введенного в действие приказом морского министра адмирала И. К. Григоровича от 19 октября (1 ноября) № 291/301[124]. Документ устанавливал новую структуру министерства[125], определял функциональное предназначение его учреждений и обязанности высших должностных лиц. «Временное положение…», хотя и претерпевшее впоследствии ряд уточнений, действовало до конца 1917 г.
Принятию «Временного положения…» предшествовала длительная аппаратная борьба, основным содержанием которой стало соперничество главного и генерального морских штабов за доминирование в решении основных вопросов строительства и применения флота. Генмору, который настаивал на своем особом статусе, не удалось провести свою точку зрения, и Морской генеральный штаб занял место лишь одного из равноправных подразделений министерства. Статья 50 «Временного положения…» регламентировала функции генмора и основные задачи его подразделений, которые были несколько расширены (приложение 7). К функциям, определенным «Наказом…» 1906 г., прибавились составление заданий для маневров и наблюдение за их проведением (планирование и контроль оперативно-боевой подготовки), сбор и обработка военно-исторических материалов. Уточнение функций Морского генерального штаба повлекло за собой его структурную реорганизацию (приложение 5). Статьей 32 начальник генмора объявлялся «ближайшим помощником» министра в деле управления морским ведомством и флотом, его организации и подготовки к войне. Начальник штаба пользовался правами, предоставленными товарищу (заместителю) министра[126].
«Временное положение…» 1911 г. в известной мере оптимизировало структуру центрального аппарата Министерства и функциональное наполнение его подразделений, внесло простоту и ясность в систему управления флотом, позволило в значительной мере изжить дублирование функций различных структур морведа. Весьма важно, что была окончательно отвергнута идея разделения министерства на три автономных части.
С июня 1913 г., с началом строительства морской крепости Императора Петра Великого — новой главной базы морских сил Балтийского моря — при Морском генеральном штабе состоял морской крепостной совет. Его функции заключались в «выполнении плана заказов по заготовлению артиллерии с запасами, в рассмотрении и утверждении проектов договоров с фирмами и заводами, а также в рассмотрении и утверждении представляемых в Совет комендантом морской крепости Императора Петра Великого вопросов, выходящих из пределов ведения Крепостного Распорядительного Комитета»[127].
Основным содержанием деятельности Морского генерального штаба в предвоенные годы являлась разработка основ применения и строительства морских сил на отечественных морских театрах и заблаговременной подготовки флота к войне в соответствии со складывающейся военно-политической обстановкой. Алгоритм деятельности нового органа управления в предельно общих формулировках изложил Д. В. Ненюков: «Прежде всего, во всех трех морях — Балтийском, Черном и Японском — были поставлены соответствующие силам флота задачи. Из задач выяснилась программа нового судостроения и планы военных операций, а из последних — учебные планы для каждого моря в отдельности»[128].
Кроме того, генмор вырабатывал задания для подготовки руководящих документов, исполнение и реализация которых возлагались на другие структурные подразделения министерства или на нижестоящие органы управления — штабы морских сил морей, военных портов, корабельных соединений.
Большая и трудоемкая работа была проделана специалистами штаба при разработке, согласовании и утверждении программ военного судостроения (приложение 8). Особое место среди них занимает проект «Закона об Императорском российском флоте» (приложение 9), разработанный к апрелю 1911 г. и названный контр-адмиралом светлейшим князем А. А. Ливеном «основой всего дела создания морских сил», от немедленной реализации которого «зависит судьба Империи»[129]. Этот уникальный в своем роде документ был призван поставить строительство флота на долгосрочную законодательную основу и вывести его финансирование из-под влияния политической конъюнктуры, которой зачастую руководствовались законодатели. К тому времени подобный подход был успешно апробирован в Германии, где статс-секретарю имперского морского управления (морскому министру) А. фон Тирпицу удалось провести аналогичный законодательный акт через рейхстаг еще в 1898 г.[130]. «Мне нужен был закон, чтобы защитить строительство флота со всех сторон… При наличии партийных коалиций, рассматривавших корабли как объекты торга, невозможно было построить флот, создание которого требовало целого поколения терпеливой и единообразной работы
