Внутри - [41]

Я отправила ему письмо и стала ждать. Ожидание вообще сомнительная штука, а в моем положении — вдвойне. Поэтому я подбегала к компьютеру каждые пять минут, видела, что в почте ничего нет, но все равно перезагружала страничку. Бесполезно! Он мне не отвечал…

Я почему-то решила, что если он не отозвался в первые двадцать минут, то уже и не ответит. Не знаю, почему, в свое оправдание могу сказать лишь то, что у меня было не так уж много причин для спокойствия. Я почти отчаялась и начала продумывать другие варианты, когда долгожданное письмо все-таки пришло.

Тарасов был немногословен. Он не стал говорить, что согласен со мной и я правильно поняла их сотрудничество с Ириной Георгиевной. Но он не объявил меня сумасшедшей и не послал нафиг, уже хорошо! Он дал мне свой телефон и сказал позвонить ему, когда я освобожусь.

А я и не была занята, поэтому позвонила сразу же, как только закончила читать письмо. Но и Тарасов на этот раз не стал мучить меня ожиданием, ответил быстро.

— Похоже, ситуация у вас и правда серьезная, — заметил он. Судя по голосу, он был примерно ровесником Ирины Георгиевны, но иного я и не ожидала.

— Вы даже не представляете, насколько! Мне кажется, в опасности не только Руслан, но и я…

— Вам не кажется. В вашем положении будет разумней избавиться от него.

И этот туда же!

— Нет, — твердо произнесла я. — Послушайте, Сергей Алексеевич… Я не хочу, чтобы вы поняли меня неправильно. Я знаю, что мне грозит… Знаю лучше, чем хотелось бы! Но я его не брошу. Что-то мне подсказывает, что вы не просили его мать отказаться от него.

— Там был другой случай.

— Нет, все то же самое. И Ирина Георгиевна допустила большую ошибку, когда сразу не привлекла меня к этому делу. Но сложилось так, как сложилось, это уже не изменить. Я все равно буду с Русланом, и хотелось бы при этом остаться в живых!

Он не отвечал мне долго — почти минуту, и я даже испугалась, что он бросил трубку. А он, видно, привык вот так обдумывать сложные решения, потому что когда он снова заговорил со мной, выбор был сделан.

— Хорошо, я завтра к вам приеду. Диктуйте адрес.

— Да мы тут… в сельской местности. Я на машине, я могу сама к вам приехать…

— С Русланом?

— Конечно, мне ведь не с кем его оставить!

Но Тарасов лишь тихо рассмеялся.

— Екатерина, кажется? — уточнил он.

— Да.

— Так вот, Екатерина, мы с вами знаем, что происходит рядом с Русланом.

— Не то чтобы вот прямо знаем…

— Знаем, — настаивал он. — Я не хочу, чтобы он бывал там, где я живу и работаю. Я готов помочь вам, Екатерина, насколько это вообще возможно. Но жертвовать ради вас жизнью я не намерен. Я приеду завтра.

— Спасибо…

Хорошего настроения мне этот разговор точно не прибавил.

Мне почему-то казалось, что Тарасов будет эдаким добрым мудрецом. Как в фильмах показывают: вот главный герой окончательно заблудился в трех соснах — но появляется добрый волшебник, и сразу все становится хорошо. Тарасов же не скрывал, что спасать он никого не будет. Я пока не знала, какой у него в этом деле интерес, но погружаться слишком глубоко он не планировал.

Хотя можно ли его винить за это? Пожалуй, это я была не права — уже в том, что ожидала от кого-то другого героизма и искреннего желания помочь Руслану.

Свое слово Тарасов сдержал, и на том спасибо. Он прибыл на следующее утро — суровый грузный дядька с седыми волосами и бородой. Если бы Дед Мороз решил дослужиться до звания генерала, он выглядел бы именно так. При этом Тарасов не был старым, дряхлость и слабость к нему даже не подобрались. Когда он пожал мою руку, я почувствовала чуть ли не медвежью силу, хотя он, конечно, был осторожен.

— Как прошла ночь? — деловито поинтересовался Тарасов, направляясь в дом.

— Спокойно у нас обоих. Я ничего не видела во сне, Руслан проснулся не покалеченным, для нас это уже много.

— Сочувствую.

Впрочем, истинного сочувствия в его голосе не было.

Я думала, мы сразу сядем говорить, но Руслан интересовал его куда больше, чем я. Тарасов заставил его раздеться и принялся фотографировать шрамы и новые раны, появившиеся на его теле.

— Всегда хотел это сделать, — заявил он. — И Ира, в целом, была не против. Но к тому моменту, когда она связалась со мной, Руслан уже был на лечении, и нельзя было посещать его вот так, чтобы поснимать! Нас бы не поняли, а жаль, это ценнейший источник информации! Вот тут явно клыками кто-то поработал, это и это когти, а это, похоже, след орудия! Получается, там происходят конфликты не только с животными… Эх, люди, удивительный вид: даже в аду они устроят войну!

«Они»… А он кто, получается, марсианин?

Тарасов сфотографировал все, что мог, и убрал камеру.

— Я, понятное дело, прогоню снимки по нескольким базам, — сказал он. — Но я уже почти уверен, что никакого совпадения с известными науке животными не будет.

Для него Руслан был не человеком даже, а всего лишь объектом изучения. Мне было обидно, но устраивать скандал я не стала. Я все равно не изменю Тарасова, поздно уже для этого. Я вообще не должна его менять, не моя работа! Мне нужно было извлекать пользу из этого его научного интереса: он ведь наверняка знает больше, чем Ирина Георгиевна.