Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории - [70]

Шрифт
Интервал

До поры до времени святая убежденность нашего протагониста в том, что она единственный взрослый человек в любой компании, была ее суперсилой. Она помогла ей добиться всего, что имело для нее наибольшую ценность. Придала ей уверенность, упорство и смелость. Наградила благосостоянием, статусом и местом в учебниках истории. Но в конечном счете она и привела ее к краху. Вот почему сюжетным событием нашего сценария является деликатный, запутанный и столь важный процесс Брекзита. Он стал событием внешнего мира, испытавшим и беспощадно обнажившим несовершенство ее подсознания. Ее ошибочная модель мира помешала ей прислушаться к советам и найти компромисс. Она разозлила и отдалила от нее тех, кто мог бы помочь и поддержать ее. Отказавшись увидеть и исправить свой недостаток, она потерпела неудачу, осталась сломленной и всеми ненавидимой. Ее история – это трагедия.

Линия с «единственным взрослым» работает как святое несовершенство, потому что сразу дает хорошее представление о том, как такой персонаж будет себя вести. Стоит нам услышать о таком человеке, как мы уже представляем его себе в действии. Поместите его в любую ситуацию – званый ужин, любительскую театральную труппу, команду супергероев, спасающих Землю от инопланетного вторжения, – он везде будет самим собой и будет пытаться контролировать свою среду посредством определенного набора действий, которые иногда будут приносить ему успех, а иногда – непредвиденные неприятности. Он словно оживает в нашем воображении.

Когда я рассказываю об этих принципах своим ученикам, как правило, им требуется некоторое время, чтобы докопаться до святого несовершенства своих персонажей. Обычно они делают это в несколько шагов. К примеру, недавно один ученик рассказал, что его протагонист «слишком контролирующий» и это его святое несовершенство. Допустим. Начало положено. Но не хватает точности. Не возникает живой картины того, как персонаж будет себя вести. Когда я слышу о «контролирующем» поведении, я не способен сразу же представить себе ситуацию с участием этого человека, которая выходила бы за рамки невнятных клише вроде недружелюбия и требовательности. Он не оживает в моем воображении.

Итак, мы стремимся к большей точности. Спрашиваем: как именно он пытается контролировать окружающих его людей? Какова его фактическая стратегия? И получаем следующий ответ: «Он рассказывает истории. И это небылицы». Гораздо лучше! Я сразу же подумал о блистательном сценарии Билли Рэя для фильма «Афера Стивена Гласса» об опальном журналисте, который занимался ровно тем же и так приобрел известность, обернувшуюся затем дурной славой. Кто-то вспомнил нацистского пропагандиста Йозефа Геббельса. Еще кто-то упомянул гиперопеку матери, укутывающей своих детей утешительной ложью. И дело пошло – наше воображение заработало, окрыленное всеми этими сногсшибательными возможностями для развития нашего персонажа, которые мы в одночасье увидели.

Итак, как бы вы емко описали неисправную теорию управления вашего персонажа? За какое ошибочное и определяющее его убеждение о себе самом и человеческом мире он цепляется?

Если это поможет, вы могли бы представить это в виде утверждения, начинающегося одним из следующих способов:

Больше всего людей во мне восхищает…

Я чувствую себя в безопасности, лишь когда…

Самое важное в жизни – это…

Секрет счастья заключается в…

Лучшее, что во мне есть, – это…

Самое ужасное, что есть в других людях, – это…

Нечто важное в жизни, что я понимаю, а остальные, похоже, нет…

Лучший совет, который мне когда-либо давали…

Запомните – точность имеет решающее значение. Неопределенность на этом этапе приведет лишь к бесформенным персонажам и клишированной истории. Ваш ответ должен навести на мысль о теории управления и о том, как, исходя из нее, персонаж будет себя вести.

«Я всегда единственный взрослый человек в любом помещении – вот мое лучшее качество». (Значит: снисходительность, непреклонность, высокомерие, сила, отстраненность, лидерские качества, неумение слушать…)

«Я чувствуя себя в безопасности, лишь когда очаровываю людей моими удивительными небылицами». (Значит: ложь, хвастовство, манипуляция, жажда внимания…)

«Самое важное в жизни – это не обнищать и не потерять любви к себе». (Значит: одиночество, несчастье, подозрительность, безрадостность…)

«Нечто важное в жизни, что я понимаю, а остальные, похоже, нет, – невозможно по-настоящему дружить с представителем противоположного пола». (Значит: цинизм, уверенность в себе, убежденность в своей житейской мудрости, зацикленность на сексе…)

Вы поймете, что вам всё удалось, когда почувствуете, что персонаж внезапно ожил в вашем воображении. Этот момент стоит того, чтобы его запомнить. Вы только что познакомились со своим протагонистом.

Глядя на придуманное им святое несовершенство, писатель в этот момент нередко испытывает беспокойство, не вышел ли персонаж банальным и упрощенным – таким, который где уже только не встречался. Постарайтесь не паниковать. Мы только начали. В ходе следующего этапа метода святого несовершенства нам предстоит воплотить в жизнь вашу скромную, но при этом точно сформулированную идею.


Еще от автора Уилл Сторр
Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга

Престижное образование. Дорогие автомобили и часы. Спортивные кубки. Международные научные премии. Офис на 50-м этаже. Положение морального светоча. Что общего у этих вещей? Все они символизируют статус, а без него мы не можем представить свое существование. Больше того, без понимания его природы нам не понять и саму жизнь. «Статус» – самая амбициозная книга британского писателя и журналиста, автора бестселлера «Селфи» Уилла Сторра, раскрывающая, как стремление к успеху сформировало человечество. Опираясь на достижения нейробиологов, антропологов и психологов, автор показывает, что именно мы унаследовали от наших предков-приматов, как современное общество стало полем битвы за статус и что нужно делать, чтобы преуспеть в игре в жизнь.


Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Каждый день с экранов смартфонов на нас льются потоки селфи и мотивационных постов – и сами мы стремимся выглядеть в глазах окружающих идеально. Однако недовольство собой, вечный попутчик перфекционизма, может довести человека до безумия и самоубийства. Как нарциссизм XXI века изменил нашу жизнь и из чего он складывается? В этой книге британский журналист Уилл Сторр отправляется в длинное путешествие, чтобы найти ответы на эти вопросы. Автор пробует жить в монастыре, берет интервью у стартаперов из Кремниевой долины, влияющих на жизнь миллионов людей, углубляется в биографии Зигмунда Фрейда и Айн Рэнд, а также разоблачает политиков, которые придумали, что высокая самооценка идет нам на пользу.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.