Внутренний дворец. - [42]

Кажется, он поморщился, хотя в темноте было плохо видно.

– Да нет, не в страже тут дело… Кстати, контрабандистов должна ловить не она, а люди городской управы или Судебного министерства… Просто… ну, считай это родом развлечения, что ли. Я частенько выбираюсь в город, и если я вижу что-то подозрительное, то не могу просто сидеть сложа руки, но позвать судебного министра и приказать ему заняться расследованием рискованно. Если отец-государь узнает, будет недоволен.

Я опять вспомнила, как императрица ругала сына за нетерпеливость. Похоже, император пытается держать строптивое детище в строгости, а детище не ценит заботу и мается от шила в одном месте. И вот теперь мне выпала честь развлекать его скучающее высочество. Нет, прав он был: и чего я полезла философствовать? Нужно было сделать морду кирпичом и заявить, что учить всех грамоте – решение властей моей страны, а почему да отчего – не моего ума дело. Нет, принялась что-то доказывать. Как тут говорят – зубы съела, а язык не сумела?

– Вот и дворец, – сказал Тайрен, и я вздрогнула. Действительно, дворец Полдень возвышался над нами тёмной громадой, подсвеченной точками развешенных тут и там фонариков.

– Ничтожная служанка счастлива, что ваше высочество удостоили её своей беседой, – я поклонилась.

– Ладно, иди. И помни, в ночь Звёзд я жду тебя после церемонии… ну, скажем, в том же доме, куда выходит твой подземный ход.

– Поняла, – пробормотала я, провожая взглядом его удаляющуюся спину. Чтоб вам провалиться, ваше высочество. Вас-то в худшем случае обругают, а вот что сделают со мной, если обнаружат, где я гуляю праздничными ночами? Но принцам не отказывают, и мне оставалось лишь смириться.

Глава 9

Дважды хворост жгутом охватив, я вязанку сложила,

В эту пору тройное созвездие в небе светило.

В этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня —

Я тебя увидала — собою прекрасен мой милый.

Почему же таким ты, почему же таким ты

Был прекрасным и добрым, мой милый?

Ши цзин (I, X, 5)

Принц Тайрен выполнил своё обещание устроить мне свободную праздничную ночь довольно своеобразно. Перед самой церемонией, которая должна была начаться после заката, когда в небе проглянут звёзды, императрица позвала меня и сообщила, что принимать участие в праздновании я не буду.

– Его высочество наследный принц не хочет видеть твоё уродливое лицо, – невозмутимо сообщила она.

Я поклонилась, выдавив «слушаюсь». Ну Тайрен, ну гад.

В результате, когда все ушли, я осталась в покоях в гордом одиночестве. Из всех девушек сочувствие мне выразила только Усин, шепнувшая, что это не последний праздник Звёзд, и что в следующий раз у меня всё получится. Я покивала, подождала, пока всё стихнет и отправилась в подсобные помещения. Пришлось опять стать временной воровкой – хорошо его высочеству, распорядился – и хоть трава не расти, а все организационные моменты побега решать одной мне.

Впрочем, я оказалась немного несправедлива к нему: об одном моменте он всё-таки подумал. Когда я дождалась принца на веранде заброшенного дома (надо отдать ему должное, ждать пришлось не очень долго, видимо, он ускользнул с праздника сразу же, как только смог), принц протянул мне большую круглую шляпу. С полей шляпы свисала полупрозрачная вуаль, образуя полный круг, только спереди был разрез, позволявший в случае чего развести ткань в стороны, закинув на поля.

– Держи. Такие носят дамы, когда выходят в город без кареты.

Я поблагодарила. Шляпа была действительно удобнее, чем капюшон плаща – не так жарко, ночи лета и ранней осени были тёплыми. Благодаря ей плащ вообще удалось снять, оставшись в платье и верхнем халате.

Тайрена опять сопровождал Гюэ Кей, поглядывавший на меня и принца со сдержанным неодобрением. Но принц плевать хотел на его неодобрение, он был весел, как мальчишка, вырвавшийся на волю с уроков.

– Пойдёмте в какой-нибудь винный дом, – предложил он. – И поедим, и не помешают.

Винный дом оказался чем-то вроде ресторана: большое двухэтажное здание, в котором почти весь первый этаж занимал зал со столиками. Но мы прошли его насквозь и вышли в сад с разбросанными по нему павильонами. Один из этих павильонов мы и заняли. Пока его высочество делал заказ милой девушке, я оглядывалась по сторонам. Крышу павильона поддерживали колонны, между ними были обычные, обклеенные бумагой рамы, часть из них была поднята, превращая павильон в полуоткрытую беседку. Из-под потолка свисали сплетённые из соломы шторки, сейчас свернутые в рулоны, но достаточно было потянуть за шнурок, чтобы опустить их до пола, создавая преграду, не мешающую освежающему ветерку, но скрывающую посетителей от нескромных взглядов. Кроме того, бумага на стенах, вопреки обыкновению, была не белой, а расписной. Подробно выписанный горный пейзаж переходил из рамы в раму, открывая всё новые детали: вершины гор, холмы предгорий, лес, реку, домики на берегу. Над всем этим красовались столбцы иероглифов.

Между тем заказ дошёл до стадии обсуждения, нуждаемся ли мы в обществе местных дам. От танцовщиц и собеседниц принц отказался, но против музыкантш возражать не стал. В результате к павильону явились три девушки, с флейтой, каким-то струнным инструментом, похожим на лютню, и с чем-то вроде ксилофона, только пластинки на этом инструменте свисали с горизонтальной рамы и были из зеленоватого камня. К моему облегчению, расположился этот ансамблик всё же не в самом павильоне, а на лужайке перед ним, на принесённых с собой подушках.