Внутренние война и мир - [6]

Сегодня даже лучший человек лишь внешне хорош. В глубине души и он не уверен в себе. Помните об этом: когда человек не уверен в себе, его положительные качества не удержатся надолго. Они весьма поверхностны: маленькая царапина и даже во внешнем облике появятся уродливые черты. А если плохой человек уверен в себе, то, несмотря на содержащееся в нем зло, он в любой день может измениться. Само кристаллизованное качество добра лежит в глубинах человека: качество уверенности в себе.

Я нахожу весьма символичным то, что такой плохой человек, как Дурйодхана, очень хорошо начинает свою речь. Прежде всего, он упоминает положительные качества противника, а затем описывает героев собственной армии.

Ты сам, владыка, и Бхишма, и Карна, и победоносный Крипа,

Ашваттхаман и Викарна, и сын Самодатты могучий.

Есть много других отважных, ради меня не щадящих жизни

Разным оружием владея, все они опытны в битве.

Недостаточна все ж наша сила, водимая Бхишмой,

Их же достаточна сила, водимая Бхимой.

Поэтому все вы, по достоинству стоящие возле,

Всячески охраняйте Бхишму, порознь и вместе!

Ошо!

С одной стороны, мы видим, что основное внимание в Шримад Бхагавадгите уделено Арджуне. Вместе с тем, здесь Дурйодхана говорит, что армия Пандавов водима Бхимой, а армия Кауравов — Бхишмой. Возможно ли, что в основе идеи противопоставить Бхиму Бхишме лежит отношение Дурйодханы к Бхиме как к единственному подлинному противнику?

Над этим вопросом стоит подумать. Вся война разворачивается вокруг Арджуны, как вокруг главной оси, но это — ретроспективный взгляд, то есть оценка, сформировавшаяся после войны, после ее окончания. Те, кто знают историю войны и ее итоги, скажут, что на всем протяжении войны именно Арджуна был ее центральной фигурой. Но в преддверии войны никому так не казалось.

Дурйодхане Бхима казался единственной причиной начала войны. И для такого мнения были свои основания. Даже Дурйодхана никак не мог ожидать, что такой прекрасный человек, как Арджуна, примет участие в подобной войне. Арджуну было легко надломить — и Дурйодхана сомневался в уравновешенности Арджуны. У Дурйодханы было глубокое неосознанное предчувствие того, что Арджуна может убежать с поля битвы. И если после этого война продолжится, то лишь из-за одного Бхимы. Люди, подобные Бхиме, — менее умные, но более могучие, сражаются до конца.

Арджуна умен; но там, где есть ум, есть сомнение, а где сомнение — там и конфликт. Арджуна рационален; но рациональность открывает возможность для целостного мышления. Человеку с подобными качествами трудно, закрыв глаза, войти в такую сложную ситуацию, как война.

Между Дурйодханой и Бхимой есть глубинная общность. У них схожая природа; в своей основе они обладают одинаковым типом мышления, у Дурйодханы и Бхимы один и тот же тип личности. Поэтому, когда Дурйодхана рассматривает Бхиму в качестве центральной фигуры во враждебной стороне, он прав. В этом нет никакой ошибки. Ниже Гита подтверждает данную точку зрения: Арджуна находится на грани бегства. Арджуна предстает перед нами как беглец, и в отношении такого человека, как он, в этом нет ничего удивительного. Арджуне эта война кажется непозволительной роскошью: он сможет вступить в бой лишь после глубокой внутренней трансформации. Только достигнув нового уровня понимания, он соглашается на войну.

Бхима был готов сражаться вне зависимости оттого уровня бытия, на котором он в тот момент находился. Для Бхимы, как и для Дурйодханы, война — это естественный процесс. Следовательно, неслучайно то, что Дурйодхана считает Бхиму центральной фигурой. Но так — в начале войны: Дурйодхана не знает, как сложится битва и чем закончится война. Но мы-то знаем.

Запомните, часто жизнь заканчивается совсем не так, как начинается. Мы не можем заранее знать, чем все закончится, будущее сокрыто. Чаще всего наши предположения не реализуются. Жизнь — это путешествие в неизвестности. Поэтому то, во что мы верим в первые моменты жизни, в первые мгновения любого события, далеко не всегда реализуется в конечном результате. Человек может влиять на свою судьбу, но он никогда не сможет сам определять ее. Результат всегда в чем-то отличается от наших ожиданий.

Дурйодхана ясно понимал, что Бхима станет центральной фигурой войны. И стань Бхима в действительности центральной фигурой, тогда, возможно, слова Дурйодханы о том, что необходимо сделать для победы, дали бы результат. И нам необходимо задуматься над тем, что точка зрения Дурйодханы оказалась ошибочной, а в общую картину войны проник неожиданный элемент.

Дурйодхана забыл о Кришне. Он не предполагал, что Кришна сможет вернуть Арджуну на поле битвы, если тот примет решение бежать. Мы также постоянно забываем о том, что невидимое, неощутимое может вмешаться в нашу жизнь. Мы производим расчеты, исходя из того, что видим. Мы никогда не помним о том, что в какой-то момент невидимое может вмешаться, оно способно проникнуть куда угодно.

В данном случае невидимое вмешалось в ход событий в форме Кришны, и после этого вся история приняла новый оборот. То, что могло произойти, не произошло; а то, вероятность чего была самой незначительной, случилось. Невозможно предсказать явление незнаемого. Человек, который в первый раз читает Гиту, бывает поражен, когда оказывается, что Кришна возвращает на войну беглеца Арджуну, — и здесь есть чему удивиться.