Внутренние война и мир - [41]

Но Кришна предлагает Арджуне совсем не такой простой выход. Он не желает, чтобы Арджуна шел по пути наименьшего сопротивления. Два перечисленных выше выхода именно таковыми и являются: они подобны сухим следам, отметкам об уже пройденном пути. Арджуна может выбрать любой из двух, и все будет очень просто. Вероятнее всего, в бесчисленных прошлых жизнях он уже опробовал каждый из них. Это — совершенно очевидные варианты.

Но Кришна предлагает другой путь, третий путь, которым Арджуна никогда еще не ходил. И именно этот третий путь представляет настоящую ценность. В жизни, когда вы сталкиваетесь с двумя возможностями, прежде чем принимать какое-либо решение, вспомните о третьей, поскольку она всегда является наиболее значимой. Две первых возможности всегда неизменны, и вы уже много раз выбирали их — раз за разом. Сначала — одну, и тогда вы отказывались от другой, затем обращались к другой, отвергая первую. Вы вечно выбирали между этими двумя вариантами.

Третья возможность, которая и является самой значимой, никогда нам не представлялась. Кришна предложит Арджуне именно ее, и следующим вечером мы поговорим о ней.

ГЛАВА 4 По ту сторону оправданий

Не надлежит убивать нам кровных сынов Дхритараштры,

Ведь погубив свой род, как можем счастливыми быть, Мадхава?

Хоть и не видит греха их ум, пораженный корыстью,

В уничтожении рода, в вероломстве преступном,

Как не понять постигающим зло поражение рода,

Что нам, Джанардана, от такого греха отрешиться надо?

С гибелью рода погибнут непреложные рода законы;

Если ж законы погибли, весь род предается нечестью,

А утвердится нечестье, Кришна, — развращаются женщины рода.

Женщин разврат приводит к смешению каст, Варшнея!

Если смешение будет, в ад попадут и весь род, и убийцы рода;

Ниспадают их предки, лишась возлияний и жертвенных клецек.

Преступленье губителей рода, смешавших касты,

Упраздняет законы народа, семьи вековые устои.

Люди, лишась родовых законов, о Джанардана,

Должны обитать в аду, так указует Писанье!

Ошо!

Этим утром вы сказали, что Гита является психологической книгой, а не духовным писанием. Но вы также объяснили, что в Раване, злодее, есть частица Рамы, героя, а в Раме также присутствует частица Раваны. Можно ли считать, что в психологической книге есть частица духовного?

С моей точки зрения, духовность — это опыт, который невозможно выразить в словах. На него можно указать, но указание не значит выражение. На луну можно указать пальцем, но палец — это не луна.

Когда я говорю, что Гита посвящена психологии, я не имею в виду психологию Фрейда. Психология Фрейда останавливается на уме. В ней нет никаких указаний на то, что лежит за пределами ума. Ум предстает конечной границей, за которой ничего больше не существует. Гита представляет собой психологию, которая содержит указания на запредельное, но сам указатель не является тем, что лежит за гранью ума.

Гита действительно психологична. Но в ее психологию входят указания на «я», на духовность, на конечную сущность — однако все это не делает Гиту духовным текстом. Гита — всего лишь межевой камень, знак со стрелой, указывающей на конечное предназначение. Но она не претендует ни на что большее: только межевой камень. Не само предназначение.

Духовных писаний не существует. Да, есть писания, указывающие на духовность, но все они имеют преимущественно психологическую природу. Такие тексты не следует воспринимать как духовные. Человек может обрести духовность, двигаясь по указателю, но духовное состояние невозможно выразить в словах — даже отчасти. Не существует даже отражения духовности.

Для этого есть причины. Будет хорошо, если мы кратко коснемся некоторых из них.

Первоначально в тот момент, когда человек только приобретает духовный опыт, в его сознании нет ни одной мысли. Как же можно с помощью мыслей передать опыт, в котором нет ни одной мысли? Только тот опыт, в котором присутствует мысль, только опыт, прошедший мысленную оценку, можно выразить через мысль. Но мысль не может передать опыт, в котором ее не было.

Только опыт безмыслия является духовным. В такой момент мысль не существует; и, значит, его нельзя описать в словах. И именно поэтому Упанишады безжалостно повторяют: «Нети, нети». Они говорят: «Ни то, ни это». Если вы спросите, так что же это такое, они ответят: «Ни то, ни это». Какие бы слова ни употребил человек, они не могут передать подобный опыт.

Так что же это за опыт, стоящий за гранью любого выражения?

Будда даже запретил задавать ему одиннадцать вопросов. Он говорил: «В них скрыта опасность». «Если я не отвечу, моя позиция покажется вам слишком сложной. А если отвечу, то допущу несправедливость перед истиной — дело в том, что на эти вопросы нельзя дать ответ. Поэтому, пожалуйста, не задавайте их, не ставьте меня в трудное положение».

Поэтому, когда Будда собирался посетить деревню, его ученики заранее просили, чтобы никто не задавал ему одиннадцать вопросов. Эти вопросы относились к духовности.

Когда люди стали настойчиво просить Лао-Цзы описать свой опыт в книге, он сказал: «Пожалуйста, не ставьте меня в трудное положение. То, что я напишу, не будет моим опытом. Его невозможно выразить в словах, и только об этом мне хочется написать».