Внутренние война и мир - [39]

Наставники, деды, отцы, сыны, внуки,

Шурины, тести, дяди — все наши родные.

Их убивать не желаю, Мадхусудана, хоть и грозящих смертью,

Даже за власть над тремя мирами, не то, что за блага земные.

О Джанардана, после убийства сынов Дхритараштры

Что за радость нам будет? Мы согрешим, убивая грозящих оружьем.

Следует задуматься над тем, что вновь и вновь повторяет Арджуна. Здесь необходимо понять две или три вещи. Арджуна говорит, что он не желает власти над тремя мирами, если для этого необходимо убить близких людей, — тогда насколько же меньше ему хочется убивать их лишь ради одной земли? Может показаться, что Арджуна ведет речь об огромной жертве, но это не так.

Однажды я зашел навестить старого саньясина. Он спел мне собственную песню. Ее содержание было примерно таким: «О, императоры, возможно, вы счастливы, сидя на золотых тронах, но я счастлив, живя в пыли и грязи. Я с презрением отвергаю ваши золотые троны — от них нет никакого прока. Я счастлив, живя в грязи и пыли». Такой была основная тема песни, и она зачаровывала аудиторию. Людей в

Индии очень легко очаровать, именно это и случилось со слушателями: они стали одобрительно кивать головами.

Увидев это, я был очень удивлен, а саньясин казался счастливым. Он спросил меня: «Как тебе это понравилось?»

Я ответил: «Лучше бы ты меня не спрашивал. Ты поставил меня перед сложной проблемой».

Он настаивал: «Пожалуйста, скажи что-нибудь».

Я сказал: «Удивляюсь, почему ни один император еще ни разу не заявил: «О, саньясины, вы наслаждаетесь жизнью в грязи и пыли — но какое нам дело до этого! Мы вполне счастливы на своих тронах».

Императоры никогда не писали таких песен, а саньясины, подобно этому старому человеку, сотни лет сочиняли и пели их. Нам необходимо понять, почему.

В действительности, в глубине души этот саньясин уверен, что золотой трон может принести ему счастье. Он просто утешает себя. Саньясин говорит: «Оставайтесь на своих тронах! Мы счастливы в грязи и пыли».

Но разве кто-нибудь предлагает ему занять трон? Если он счастлив в грязи, так и отлично! Пусть тот, кто восседает на троне, завидует саньясину. Но люди, занимающие троны, никогда не пишут песен на такой мотив: «Если вы счастливы в грязи, то оставайтесь в ней...» Им нет нужды успокаивать себя. Сидя на тронах, они вовсе не завидуют грязи саньясинов. Но саньясин из своей грязи, несомненно, с завистью смотрит на трон. И у этой зависти глубокие корни.

Теперь вернемся к Арджуне, который утешает себя. Несомненно, он стремится завладеть царством и, тем не менее, говорит такие слова: «Даже если я получу власть над тремя мирами, убив всех этих людей...» — хотя ничего подобного в принципе невозможно получить; никто, в сущности, ничего не предлагает Арджуне, — «...в ней не будет смысла».

Сказав такие слова об огромном царстве, Арджуна переходит к следующему заключению: «Тогда какой смысл в земном царстве?» Сначала Арджуна в уме отказывается от власти над тремя мирами, после чего он уже может с легкостью сказать: «Мне ничего не стоит отказаться от земного царства».

Но в действительности Арджуна, с одной стороны, не хочет отказываться от земного царства, а с другой, если Кришна вдруг сделает ему такое предложение: «Подожди, мы дадим тебе власть над тремя мирами», Арджуна неожиданно столкнется со сложнейшей дилеммой. Итак, Арджуна произнес пустые слова, он просто утешает себя.

Очень интересно то, сколько уловок использует человек для того, чтобы успокоить себя. Вот один человек смотрит на большой дом соседа и говорит: «Какой смысл иметь такой большой дом?» Но само это замечание свидетельствует о том, что он видит смысл в большом доме. Несомненно, этот дом не дает ему покоя — иначе этот человек никогда бы не заметил его. Он просто пытается утешить себя, заявляя, что в таком большом доме нет смысла: «И поэтому я никогда не стремился иметь подобный дом. Если бы в этом был хоть малейший смысл, я бы немедленно приобрел такой же дом. А так, я даже не думаю об этом».

Арджуна говорит очень похожие вещи: «Какой смысл бороться за власть над тремя мирами? А раз так, то, очевидно, что война за земное царство еще более бессмысленна, — ну и конечно, зачем же убивать близких мне людей ради такой малости!»

Больше всего Арджуну волнует предстоящая бойня его близких, а вовсе не сам факт убийства. Арджуну тревожит лишь смерть тех, с кем он вырос, кто ему дорог.

По существу, вся его семья собралась на поле битвы и готовится к сражению. В войне такая ситуация встречается редко. Эта война уникальна. Сам факт того, что семья разделилась на две части и готовится к битве, является источником особой напряженности войны Махабхараты.

Даже с учетом данного разделения людей, сошедшихся для этой битвы, нельзя считать врагами. Следует отметить, — и над этим необходимо задуматься, — что противоборствующие стороны невозможно описать в терминах «друзья» и «враги». Различие между воинами состоит в степени дружбы. Нельзя сказать, что по одну сторону собрались друзья, а по другую — их враги. Если бы различие было ясным — «Близкие нам люди на этой стороне, а на противоположной — чужаки», — выбор стал бы очень простым, и Арджуна без колебаний решился на убийство. Но воины разделены весьма необычно, что само по себе очень значимо.