Внутренние дела - [20]

Лайонс фыркнул:

— Приглашен в гости? Ты смотришь мне прямо в глаза и заявляешь, что некто, приглашенный Стори на коктейль, убивает его, отрезает палец на его руке и вставляет этот палец ему в рот?

— Я лично не беседовал с привратником, ваша честь. Но я собираюсь встретиться с ним в ближайшее время.

— И еще одна вещь, — Лайонса понесло, — ты сказал, что было около семи вечера. Медицинская экспертиза установила, что Стори умер между шестью тридцатью и семью часами. Некто, пришедший к Стори около семи, не стал бы наносить визит мертвецу, — он не сдержался и хихикнул.

Гриняк обнаружил, что если приопустить брови, то можно сохранить спокойствие духа, даже не затыкая рот Лайонсу.

— Не согласитесь ли вы пойти со мной, ваша честь? До начала похорон еще есть время. Вы можете сами задать привратнику любые вопросы.

— Ну что ж, я, э… — Лайонс подошел к своему столу и взял в руки календарь, где были записаны все предстоящие ему встречи.

На календаре все еще вчерашнее число: мэра выбил из колеи инцидент возле здания муниципалитета, и он не обратил на это никакого внимания. Он покачал головой, щелкнул пальцами, пожал плечами.

— Сожалею, но, мне кажется, я не…

— Тогда я пойду, ваша честь, — Гриняк встал. — Я сообщу вам в соборе святого Патрика о том, как продвигается следствие. До свидания, комиссар Турко. До свидания, мисс Паркер.

Мейбл слегка наклонила голову, прощаясь с Гриняком. Она хотела бы пойти с ним, чтобы побольше услышать о посетителе дома Чарльза Стори и решить, есть ли связь между ним и той высокой, худой женщиной в светло-коричневом плаще, шляпке такого же цвета, белых штанах и голубых туфлях, которая вышла из дверей черного хода дома номер 119, спустилась вниз по крыльцу, пересекла двор, пролезла через забор, оставив на клумбе след от своих спортивных туфель, проникла во дворик за домом номер 116, оказалась в аллее, открыла засов на калитке, ведущей на Семьдесят первую улицу. Мейбл как раз пристрастилась к транквилизаторам и чувствовала некоторое отупение, так что не знала, сможет ли логически рассуждать по этому поводу, но она все равно хотела бы поехать с Гриняком.

Глава десятая

Молния, гром, ветер и дождь — летняя гроза во всей своей красе и силе.

Зажатый со всех сторон на заднем сиденье первого из черных лимузинов, следующих за катафалком, везущим гроб Стори из собора святого Патрика в семейный склеп, находящийся на кладбище где-то в районе Квинс, Джо Каллен закусил губу, чтобы не рассмеяться, вспомнив, как он и его помешанная на компьютерах дочь хохотали над одной статьей в энциклопедии, которую она читала, готовя доклад к занятиям по географии: статья посвящалась молнии, и в ней говорилось о том, что молния редко бьет в одно место дважды. Одного раза, как правило, вполне достаточно, сухо констатировал автор статьи.

Каллен чувствовал, что его участие в этих экстравагантных похоронах вполне уместно. За катафалком следовало несколько тысяч лимузинов, везущих всяких знаменитостей и почетных граждан города, магнатов и дельцов, менеджеров и рокеров, ученых мужей и лауреатов. Вслед за ними следовало множество полицейских на мотоциклах и машинах, принадлежащих департаменту полиции. Завтрашние газеты будут писать о том, что на похоронах присутствовали не только копы восточного побережья, но и представители закона из Техаса, Висконсина, Вирджинии, Индианы, Джорджии и Огайо. Они, как мотыльки на огонь, слетелись в Нью-Йорк, чтобы почтить память безвременно погибшего комиссара. Оперативный отдел уже готовился послать на похороны поисковые вертолеты, и только плохие погодные условия не дали сделать это. Велись срочные поиски подходящих пиротехников и имитаторов Элвиса Пресли. Требовались настоящие полицейские для сопровождения катафалка.

Вдруг вся процессия остановилась. Возможно, случилась какая-то авария или размыло дорогу.

— Ты знаешь, кого тут только не хватает? — спросил Каллен у Энн Джонс, когда она собиралась войти в один из автобусов, приготовленных для представителей прессы и стоявших возле собора святого Патрика. Небо над ними уже почернело и готово было разразиться грозой.

— Кого?

— Курта Воннегута и Джил Крементц.

Энн рассмеялась.

И она с пониманием отнеслась к тому, что он едет в первом лимузине, сопровождая таких пассажиров, как мэр Лайонс, и женщин Чарльза Стори: его вдову, Лайзу, ее дочь, Клэр Лангуа, и его сестру, Веру Стори-Иванс.

— Но почему я должен заниматься этим? — спросил Каллен.

— Она будет рада тому, что ты поедешь с ней в одном автомобиле, — ответила Энн.

* * *

Сидни Лайонс был взбешен. Он по праву должен сидеть на заднем сиденье, чувствуя себя там, как в раю. Да, конечно, за окном бушует гроза, но в своем воображении Лайонс видит зеленую травку, его баюкают розовые мечты о том, что он находится где-то очень далеко от этого чертова гигантского города, которым он правит, которым стремился править с тех самых пор, когда еще только начинал свою политическую деятельность в качестве активиста демократической партии и не был связан с Сильвией Этель Саратски Лайонс, которая соблазнила его в 1945 году, а теперь является страстной мужененавистницей; в ту пору у него не было еще любимых дочерей: Доны, Дианы, Роберты, Синди и Роксаны, до сих пор остающихся девственницами.