Внутренние дела - [14]

Нет ничего удивительного в том, что Дебора не захотела выдать детективам, занявшимся поначалу ее делом, своего дружка, обошедшегося с ней таким жестоким образом. Но настоящий удар следствие получило тогда, когда адвокат Деборы предъявил хирургам, готовым оперировать пострадавшую, ордер, запрещающий извлекать пулю из плеча его клиентки для передачи на баллистическую экспертизу. Этот адвокат, Джимми Фрид, являлся большим поборником прав человека и сумел убедить судью в том, что хирурги нарушают права Деборы, гарантированные ей четвертой поправкой к Конституции, запрещающей безосновательный обыск и конфискацию имущества граждан.

— На юге, в Майами-Бич, штат Флорида, — объяснял Фрид Каллену и Циммерману, — там, где живет мой отец, дай Бог ему здоровья в его девяносто три года, — когда-то он сам работал в суде, а теперь находится на заслуженном отдыхе и проводит время за обсуждением событий культурной и политической жизни — это положение известно как «Запрет». Судье запрещено выписывать ордер на принудительную хирургическую операцию с применением общей анестезии для получения необходимых доказательств. И не просто каких-то доказательств какого-то преступления. Доказательства могут быть крайне важными, но получение их путем проникновения в тело человека запрещается. Это называется «нанесением морального ущерба человеку» и влечет за собой уголовную ответственность. Дебору запрещено оперировать, потому что нет никаких доказательств того, что она вовлечена в какое-либо преступление.

Мейбл Паркер, помощник прокурора, занимающегося этим делом в силу того, что, по всей видимости, произошла кража секретных документов из департамента полиции, пожала плечами и сказала:

— Он прав.

— Но разве ваша клиентка не страдает от раны? — спросил Циммерман.

— Можно немножко и пострадать, — сказал Фрид, — когда у вас есть шанс войти в историю юриспруденции.

Вот почему делом Дин занимались адвокаты, и вот почему оно не будет закончено, пока не перемрут все те, кто занимается его расследованием.

* * *

6.53.32… 33… 34. Температура восемьдесят семь градусов по Фаренгейту, влажность — восемьдесят пять процентов, по радио слышен только шум и треск, машины идут медленно, объезжая с двух сторон рыжеволосую девушку в шортах и тесной футболке, которая меняет шину на своем автомобиле. Водители, как идиоты, пялятся на нее. Ощущая на своем бедре тяжесть пистолета 38-го калибра, Каллен читает заголовки газет: «Коп сошел с ума на Квинс-Парквей, начал стрелять в своего партнера и по прохожим — он заявил, что во всем виновата жара».

Циммерман сказал:

— Мне в голову пришла хорошая мысль. Совсем неожиданно. Хочешь послушать?

В другое время Каллен послал бы Циммермана подальше с его хорошими мыслями, но тут он выключил радио и приготовился слушать.

— Каждый вторник в течение шести месяцев Дин регулярно звонила из своей квартиры в департамент, — сказал Циммерман. — Фрид пытается доказать, что это служебные звонки, но по служебным вопросам она звонила только в отдел 2–3. По вторникам же она договаривалась о встрече со своим любовником. Их свидания происходили по средам. В нее стреляли в среду. Соседи сообщили, что по средам случались ссоры в квартире Дин. Это был ее день.

Моя мысль заключается в следующем. Мы должны проверить через коммутатор департамента, кто звонил оттуда на квартиру Дин. Таким образом мы узнаем имя преступника.

6.56… 57… 58… 59. Каллен прикрыл часы рукой, чтобы не слышать сигнал.

— Очень трудно установить звонящего при помощи распределительного щита, или как там это у них называется. Ведь необязательно, что этот человек пользовался всегда одним и тем же телефоном, верно? Если у него нет кабинета, он не станет говорить по телефону из департамента, а позвонит из какого-нибудь другого места. А если у него есть кабинет, то все равно он не станет звонить оттуда из-за боязни, что его может подслушать секретарша или какой-нибудь сотрудник. Практически на каждом этаже есть платные телефоны, которыми он мог воспользоваться. И где доказательства тому, что он вообще звонил Деборе?

Циммерман пожал плечами:

— Мне просто пришла в голову мысль.

— Мысль хорошая, но нам надо слегка отшлифовать ее. Чтобы проверить коммутатор департамента, надо получить добро от Амато, а тот вряд ли одобрит подобную авантюру.

— Потому что он сам порядочный авантюрист.

— Кем бы он ни был, без пули, которая сидит в плече Деборы, мы не сможем определить, из какого оружия произведен выстрел. Да и не стоит труда заниматься этим — кто бы ни стрелял в Дебору, этот человек благополучно избежал наказания. Один ноль в пользу Дин. Мы проигрываем.

Они оба умолкли, раздумывая над сказанным. Затем Циммерман спросил:

— Итак, кто же грохнул Стори? И почему?

Каллен ответил:

— Боб Грант, газета «Пост», Мортон Дауни, Эд Кох, поощрявший людей в бытность свою мэром отказывать нищим, ты и я, так как мы соглашаемся со всем, что нам говорят. Тому малышу в здании «Ралей» сломали ногу, и сделали это развлекающиеся студенты. Люди устали от вседозволенности. Они ненавидят торговцев наркотиками, но боятся их. А бездомные — беззащитны, поэтому никто не боится ненавидеть их открыто. Люди видят, что полицейские не любят бродяг, и это воодушевляет их на всякого рода действия против этих бедолаг. Для того, чтобы отрезать у кого-то палец и засунуть его ему в рот, надо очень сильно разозлиться на кого-то. Я этого не могу понять.