Внуки Колумба - [49]

— Это было здорово! — восторженно прошептал на ухо Юдите Липст.

Она незаметно для остальных сжала ему руку.

— Пустяки! Я каждый день хожу с книжкой на голове, чтобы выработать грациозную походку.

— А вот сейчас будет номер так номер, — объявил Робис, — кто дальше всех пройдет на руках. Кто будет участвовать?

— Я! — первым вызвался Казис, мигом подоткнув полы своей рясы.

— Я тоже! Ия! — тотчас отозвались Липст с Крамкуланом.

По сигналу все стали на руки и «зашагали». Крамкулана дисквалифицировали еще на старте, потому что он не смог устоять на руках. Робис сдался, проковыляв с грехом пополам пять шагов. Лишь Казис с Липстом довольно резво топали вперед.

— Нажми еще! Нажми! — слышал Липст рев болельщиков.

Совсем рядом он видел налившееся кровью лицо и белую шевелюру Казиса. У Липста дрожали мускулы и раскачивались ноги. Он на секунду остановился, чтобы восстановить равновесие. Казис подмигнул и обошел. Липст уже хотел было опустить ноги, но услышал голос Юдите:

— Липст, не сдавайся!

Думая лишь о победе, он, стиснув зубы, двинулся вперед. Мускулы адски болели, в ушах стоял звон и стучало в висках, но Липст ступал все дальше и дальше. Это были автоматические движения. Казалось, в сложном механизме управления человеческой волей и поступками нажали какую-то кнопку, сработал контакт, и теперь Липст будет шагать на руках, даже если бы вокруг рушился весь мир.

Липст снова увидел рядом побагровевшее лицо Казиса и прямые белокурые волосы. Полы рясы выбились из-за пояса и свисали вдоль рук черными поникшими крыльями. Путаясь в тряпках, Казис сделал еще несколько шагов, потом потерял равновесие и плашмя растянулся на полу. Липст победил! Но и он тоже, тяжело отдуваясь, рухнул рядом.

Они помогли друг другу встать на ноги.

— Вот черт! — проговорил Казис, немного отдышавшись. — Не ожидал такого!

Подбежала Юдите, звонко чмокнула Липста в щеку, закричала «ура» и захлопала в ладоши. Робис и Крамкулан трижды подбросили Липста в воздух. В награду он получил глиняную уточку-свистульку.

— Пошли танцевать, — предложила Юдите.

Она сказала это одному Липсту, но слышали все.

— Танцевать, танцевать, — подхватили женщины.

Все вернулись в танцевальный зал, и вихрь вальса завертел их, словно бездонный омут. Юдите ласково улыбалась и, танцуя, смотрела Липсту в глаза.

— Ах ты мой малыш, герой мой маленький…

Липст крепче прижал к себе Юдите. В этот миг он чувствовал в себе силы взмыть в воздух.

— Без четверти двенадцать! — всплеснула руками Ия. — Быть не может! Послушайте, дорогие, уж не испортились ли у меня часы?

— Эх, чего там смотреть теперь на часы, — ответил Робис. — Погляди лучше на Вию с Казисом.

Вия и Казис в противоположном углу зала отплясывали липси. Увидав их вдвоем, Липст опять подумал об Угисе. И тут он, наконец, вспомнил про маску. «Ах, да — маска же! Эта несчастная луковица!..» Липст отвел Юдите в сторонку.

— Ты извини, — сказал он, — но я должен на минутку оставить тебя одну. Мне надо сбегать в гардероб переодеться…

Он рассказал Юдите об уговоре с Угисом. Юдите вынула из сумочки зеркальце.

— Сейчас настанет полночь, — она мечтательно прикрыла глаза. — Самый торжественный момент карнавала.

— Я сбегаю и сейчас же вернусь обратно.

— Что за глупости, Липст! Скажи Угису, что ты надевал маску, и все.

— Нет, Юдите. Я обещал…

— Он же не будет знать.

— Все равно. Обещания надо выполнять. Теперь он думает о нас.

Юдите убрала зеркальце, поправила перчатки и повисла на руке у Липста. Ее улыбающиеся глаза чуть косят, они темные-темные и бездонной глубины.

— Ты мой хороший, — проговорила она. — Самый лучший.

— Я сейчас вернусь.

— Ладно. Теперь ты уже не будешь школьником, ты будешь луком.

— Я буду Угисом Сперлинем.

— Ладно, — рассмеялась Юдите. — Ты будешь моим Угисом.

Она проводила Липста до дверей зала.

— Я буду ждать тебя здесь. В зале жарко, — сказала она. — Приходи поскорее. Сегодня самый чудесный карнавал на свете.

Липст помчался в гардероб. На середине лестницы он остановился, помахал Юдите рукой и одним прыжком перепрыгнул оставшиеся ступеньки. Переодевание заняло несколько минут, не более. На обратном пути Липст придумывал, как бы подкрасться к Юдите незаметно, что́ ей сказать и как вести себя в новом костюме. Начнет он, скажем, так:

Я не призрак, не злой дух,

Перед вами — репчатый лук…

К дверям зала Липст приближался, крадучись вдоль стены.

Но где же Юдите? Почему ее не видно? Липст пробился через толчею танцующих в дальний угол зала. Под висящим на ниточке месяцем Юдите тоже не было.

— Вы не видали Юдите? — спросил Липст.

— A-а! Это ты? — зашумела компания сборщиков. — У Липста новая шкура! А ну-ка повернись, покажись!

— Она не подходила сюда?

— Юдите? Не видели.

— Куда же она девалась?

— Ай, ай-ай, совсем как маленький, — потешался над ним Робис. — Куда девалась? Оставь на пять минут девушку в покое.

— Ну, где же она может быть?

Стоять и ждать — это свыше сил Липста, он побежал на поиски. Может, среди танцующих? Или в коридорах. А если снова спуститься в гардероб?

Юдите и след простыл. Липстом овладевал смутный страх. Он сновал в веселой сутолоке, как челнок на станке, пока, наконец, не сел по соседству с дверью. Он снял луковицу и вытер мокрый лоб. Оркестр заиграл туш. Ровно двенадцать. Липсту на это наплевать. Он беспокойно озирался по сторонам. Где Юдите? Где Юдите?