Внук Персея. Сын хромого Алкея - [67]
Бредит, понял Амфитрион. Прощай, Меламп.
— Боги! Под стенами Трои родятся новые боги! Родятся и погибнут! Прошлое изменится, и изменится вновь — никто не узнает, как мы жили на самом деле… что было с нами…
Тьма зашевелилась — вся. Амфитриону почудился звон бронзы. Крики воинов, свист стрел, удары копий о щиты — далеко, на грани слуха. Плеснула волна о берег. Заржала лошадь. Тьма ворочалась, содрогалась, бессильна вместить бред умирающего — или видения пророка. «Я не только излечиваю, — давным-давно сказал Меламп жестоко простуженному мальчишке, чье имя означало Два-Выхода. — Я еще и прорицаю.» Амфитрион забыл эти слова, не придал им значения. С тех пор он ничего не слышал от людей о пророчествах Мелампа. Не думал о нем, как о прозрителе, толкователе знамений. И вот — колебания тьмы, приводящие в трепет.
«Иди в Фивы…»
Сын Алкея боялся надежды, как замерзающий путник — сна.
— Умри легко, Меламп, — пожелал он, прежде чем выйти. — Тени беспамятны. Думаю, так для тебя будет лучше.
Меламп не ответил. Во мраке, царящем в сознании умирающего, шла война — грядущая, для Мелампа она началась сегодня. И змеиный хвост, заменивший Мелампу ноги, превращал одеяло в волны моря. На пороге Аида к фессалийцу вернулся не только дар провидца, но и облик, дарованный при рождении.
Змеи, ползающие у корней Олимпа[72], пахнут кислыми огурцами.
5
Горы Арголиды против гор Беотии — тьфу, плюнуть и растереть. Бедные родственники. Реки Арголиды против рек Беотии — курица вброд перейдет. И там, и там течет река Кефис, только арголидский Кефис — бродяга, истомленный жаждой, а его беотийский тезка — гуляка, богатый пенящимся вином. Как хлынет зимой со склонов Фокеи в Копаидское озеро — всю равнину затопит. К концу весны сжалится, отступит в русло — эй, людишки! Пашите влажную от страсти землю, сейте свою пшеницу! Пасите кобыл-жеребцов на густой траве… А бывает, что и не сжалится. Вскипит озеро от притока бешеной воды, выйдет из берегов, пожрет окрестные деревни. Уноси ноги, смертный! Бросай дом и скарб — лишь бы детей да стариков вывести на сухое.
Ох, грозен разлив!
Могучи дубы Беотии. Стройны тополя Беотии. Щедры орешники. Плодоносят оливковые рощи. Маки свежей кровью пламенеют. Миндаль плывет розовой пеной. Пологие холмы заросли терновником. По берегам рек радуют взор мирт и олеандры. В отрогах Киферона хмурым воинством застыли бойцы-кипарисы. Бок-о-бок — пинии, верные подруги. Вся Беотия — медный котел богов, долина в кольце гор. Кипит похлебка, варится год за годом. А главный кус мяса, от которого самый навар — Семивратные Фивы. На крови дракона возведены, клыками драконьими укреплены. Приходи в Фивы, бедняк, богачом станешь! Если, конечно, сперва с голоду не подохнешь. Сбей ноги, бредя через горные перевалы, подхвати лихорадку от озерной сырости; упасись от разбойников, пересиди на дереве, пока яростной львице-матери надоест скалить клыки…
— Не могу больше, — выдохнула Алкмена. — Сил нет.
— Пещера, — указал Амфитрион. — Отдохнем до утра.
— Есть хочу, да, — согласился Тритон.
По дороге из Платей в Фивы они заблудились в горах. Верный осел героически погиб, сорвавшись с кручи. По счастью, все шли пешком, и в повозке никого не было. Спустившись вниз, Тритон собрал разбросанные пожитки в мешок, в сердцах плюнул на обломки — и наскоро освежевал осла. Окорок длинноухого бедняги он собирался закоптить на привале. Жесткое, жилистое мясо горчило — в харчевнях Амфитрион сто раз колотил мошенников-хозяев, выдававших ослятину за говядину — но выбирать не приходилось. Ближе к вечеру Ликимний потерял сознание от усталости. Тритон взял парня на руки и понес, делая вид, что глух к окрикам сына Алкея: давай, сменю! Казалось, тирренец способен так идти до Гипербореи. Лишь сумасшедшее биение жилки на виске выдавало Тритона.
Дождливую зиму они пересидели на Истме. Алкмена простудилась, озябнув от свежего ветра с залива. Ее отпаивали горячим козьим молоком с медом. Тритон грузил ладьи в порту. Весной же, оставив Пелопоннес за спиной, странники двинулись на северо-восток, в сторону Афин, но с полпути взяли севернее, к Платеям, городу на границе Беотии и Аттики. Без Анаксо, отправленной в Тиринф, к отцу, они шли быстрее. И все равно, стараясь держаться торных дорог, Амфитрион выбирал не кратчайшие, но самые безопасные пути. Это дедушка Персей шел бы по прямой — хоть тебе гора, хоть зверь, хоть кто! А внуку не до подвигов, внуку бы семью сберечь… Давно уже сын Алкея думал о людях, бредущих рядом с ним, как о семье. И корил себя, что редко вспоминает мать с отцом. Хромой Алкей и хлопотунья-Лисидика остались в прошлом, как и Остров Пелопса; впереди ждала неизвестность, подкрепленная лишь безумным пророчеством Мелампа.
Возле Платей, в густой дубовой роще, их чуть не побили. Голодный Ликимний со ста шагов унюхал запах вареного мяса, и вскоре обнаружил под матерым дубом — о Зевс, Податель благ! — здоровенный шмат свинины. А под вторым деревом — о Гера Защитница! — еще. И еще — вон, и вон там, у корней… Ликимний, давясь, не успел прожевать первый кусок, как из чащи выскочили платейцы и взяли парня в оборот. Пришлось немало потрудиться, разгоняя горожан, жаждущих крови. Выяснилось, что платейцы испокон веков разбрасывают в дубраве мясо. И ждут, кто из священных ворон первой схватит подношение. На какой дуб сядет ворона, тот и рубят, а потом делают из древесины жертвенную статую — чтобы сжечь на празднике. С трудом удалось убедить скандальных платейцев, что Ликимний ничем не хуже священной вороны, разве что клювом не вышел. А дуб — вот он, рубите на здоровье. Косясь на Тритонову дубину и кулаки Амфитриона, платейцы в конце концов согласились, и свинину подобрать разрешили — чего добру пропадать? — только в город запретили входить.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Эта история берет начало меж восьмой и девятой горой. Она о несостоявшемся юном ученом по имени Мэн Хао, которого заставили вступить в Секту Бессмертных Практиков. Мир Культивации, где сильный поедает слабого, где господствует закон джунглей. Мэн Хао должен приспособиться к новому миру или погибнуть. Однако он не забыл идеи даосизма и конфуцианства на которых был воспитан. Это вкупе с твердым характером открывает для него путь истинного героя. Что же значит «Запечатать Небеса?» Ответ на это вы можете получить только вместе с Мэн Хао!
Явление, изменившее мир... Происшествие, после которого люди начали обнаруживать в себе невероятные способности. Порой это были увеличившиеся физические характеристики, в некоторых случаях появлялись навыки контроля над стихией или иным видом энергии. Но общее в новообретенных силах было то, что они выражали истинную сущность человека, скрытую глубоко внутри. Однако, помимо индивидуалистов, способных обрести неповторимые навыки, «Пробуждались» так же и те, кто отождествлял свое «Я» с суррогатными вселенными.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.