Внук Персея. Сын хромого Алкея - [66]
— Я хочу услышать эти слова.
— Верни мне мою дочь, — сказал Гий. — Не позорь меня перед людьми.
— Что-то еще? — отвернувшись, глухо спросил Амфитрион.
— Мама плачет ночами. Если нет сына, верни хотя бы дочь.
— Все?
— Все.
Амфитрион долго молчал, прежде чем кивнуть.
— Скажи отцу, — бросил он, глядя в пол, — что у Анаксо никогда не было сыновей.
У Гия глаза полезли на лоб. Но, советник и сын советника, быстро сообразил, что к чему. Тут не требовалось много ума.
— Понял?
— Понял. Не было сыновей. Что тут сложного?
— Молодец. Далеко пойдешь.
В устах изгнанника это звучало издевкой.
— И ты уйдешь с Пелопоннеса? — настаивал воспрянувший Гий.
— Не знаю, — сказали глина и лед, и бронза. — Не дави на меня, если тебе дороги твои ноги. Мало ли, что язык в Тиринфе…
— Эй! Есть кто живой!
Кричали со двора. Гий выскочил первым, забыв, кто в доме хозяин. Амфитрион вышел следом, не торопясь. Юнец-скороход приплясывал у калитки, словно на щиколотках его трепетали крылышки.
— Радуйся! — завопил скороход Амфитриону, всем своим видом показывая, как мало он чтит какого-то там изгнанника, и как быстро он убежит в случае чего. — Басилей Меламп велит тебе идти во дворец! И не мешкай!
— А то передумает? — хмуро поинтересовался Амфитрион.
Юнец изумился:
— Передумает? Это вряд ли. Помрет, и опоздаешь.
4
Первыми его встретили темнота и запах. Ноздри затрепетали: да, Амфитрион не ошибся. Пахло кислыми огурцами и мускусом. Впрочем, запах показался сыну Алкея не растительным, а скорее хищным, намекающим на опасность, притаившуюся во мраке. Дверь за спиной захлопнулась, оставив гостя в кромешной безвидности. «Неужели так легче умирать?» — подумал Амфитрион. И ответил сам себе: кому как.
Я бы, пожалуй, рвался отсюда до последнего.
«Не жилец,» — сказал ему в коридоре Биант, брат умирающего. И повторил с изумлением ребенка, впервые открывшего для себя коварство мира взрослых: «Да, не жилец. Как же я теперь?» Всю жизнь Биант провел в тени мудрого, предусмотрительного Мелампа, и сейчас, сам старик, не мыслил существования в одиночку. Ждать от Бианта очищения — проще ковать тряпку, дожидаясь, когда же она станет мечом. Глядя на седого простака, украдкой смахнувшего слезу, Амфитрион решил, что скорее принял бы смерть, чем такое подчиненное, ущербное бытие.
Во тьме зашевелились. Раздался сухой шелест — наверное, льняное покрывало сползло на пол. Запах усилился, затем резко пошел на убыль. Амфитрион услышал кашель. Вскоре тьма заговорила.
— Уходи! — крикнула тьма.
Сын Алкея не знал, что делать. Уйти? Остаться? Перед ним на смертном одре лежал отравитель. Это было давно; беспощадный дед простил мерзавца, юный внук — нет. Никогда Амфитрион не лелеял мысли о мести, особенно сейчас. Просто знал: Меламп? — нет прощения. Даже явившись к Мелампу в поисках очищения, он разделял басилея, способного избавить от скверны, и предателя, налившего яд в чашу Убийцы Горгоны.
— Уходи!
Амфитрион повернулся, шагнул к двери.
— Уходи с Пелопоннеса! Здесь у тебя нет судьбы!
Хриплый, надсадный голос. Меламп словно хотел докричаться до гостя с другого берега Леты, реки забвения — стоя одной ногой в царстве теней. Слова его ударили Амфитриона наотмашь — слова отца, хромого Алкея, и слова Питфея, трезенского правителя-провидца, вложенные в уста мертвеца. Лишь теперь Амфитрион понял, что все эти дни, узнав о безнадежном состоянии Мелампа, думал о нем, как о мертвеце.
— Почему? — спросил Амфитрион. — Почему нет?
Кашель был ему ответом. Нет, не кашель — смех.
— Два выхода, мальчик! — хохотала тьма. — Два выхода из любого тупика!
— Ты уже говорил мне это. Помнишь?
— Два выхода! И оба тебе не понравятся…
— Издеваешься?
— Останься на Пелопоннесе — и живи без судьбы! Уйди — и встреть судьбу! Что тебе нравится больше?
— Больше мне нравится ягнячья печенка. С аркадским красным.
Тьма замолчала. Ни кашля, ни смеха. Позже мрак вздохнул:
— Печенка… Меня кормят жидкой кашицей. Иди в Фивы, мальчик.
— Почему не в Додону? Или на Крит?
Разговор с человеком, чей разум помутился от дыхания Таната Железнокрылого, утомил Амфитриона. От кислой вони тошнило. Фивы, подумал он. Какая разница? Отец прав: Пелопоннес не для меня. Вот и этот талдычит: уходи… Глаза привыкли к темноте. Амфитрион уже различал низкое ложе, Мелампа, до шеи укрытого одеялом. Под одеялом все время что-то шевелилось, напоминая изгибы змеиного хвоста. Ноги умирающего находились в непрерывном, неприятном движении. Агония? Сын Алкея прикинул, что бы он увидел, сбрось Меламп одеяло, и решил, что не хочет этого видеть.
— Иди в Фивы, — повторил Меламп. — Я знаю. Я — покойник, и снова знаю…
И нутряным, истошным воплем:
— Война!
— Какая война? — вздрогнул Амфитрион. — С кем?
— Война!
— Когда? Завтра? Через год?
— Война!
— Десять? Двадцать? Пятьдесят лет?
— Больше! Ты будешь биться на той войне!
Амфитрион представил себя лет эдак восьмидесяти пяти — в доспехе, с копьем и щитом. Богоравный, ничего не скажешь. Песок сыплется, шамкает беззубый рот. Берегись, враг! — вот я, грозный сын хромого Алкея. Кто узрит, со смеху сдохнет.
— Ты будешь биться на великой войне! Ты вернешься с нее живым мертвецом! Мальчик, у тебя всегда было два выхода: ты умрешь там во второй раз — и пойдешь дальше…
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Эта история берет начало меж восьмой и девятой горой. Она о несостоявшемся юном ученом по имени Мэн Хао, которого заставили вступить в Секту Бессмертных Практиков. Мир Культивации, где сильный поедает слабого, где господствует закон джунглей. Мэн Хао должен приспособиться к новому миру или погибнуть. Однако он не забыл идеи даосизма и конфуцианства на которых был воспитан. Это вкупе с твердым характером открывает для него путь истинного героя. Что же значит «Запечатать Небеса?» Ответ на это вы можете получить только вместе с Мэн Хао!
Явление, изменившее мир... Происшествие, после которого люди начали обнаруживать в себе невероятные способности. Порой это были увеличившиеся физические характеристики, в некоторых случаях появлялись навыки контроля над стихией или иным видом энергии. Но общее в новообретенных силах было то, что они выражали истинную сущность человека, скрытую глубоко внутри. Однако, помимо индивидуалистов, способных обрести неповторимые навыки, «Пробуждались» так же и те, кто отождествлял свое «Я» с суррогатными вселенными.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.