Внук Дьявола - [11]

Вот и еще одна причина, по которой «Магнолию» нельзя закрывать: они живут у тетки, а значит, в долгу перед ней.

– Тетя еще не спит, – заметила Дебора.

Сюзан остановилась.

– Не думаю, что она вообще заснет. Она дважды просила меня привести к ней папу, и я никак не могла бедняжке втолковать, что Лэнсинг Блэкберн скончался еще во времена Эйзенхауэра [1]. – И вдруг Сюзан с любопытством спросила: – Из-за чего она так разнервничалась? Что у вас тут произошло?

– Двое… посетителей повздорили из-за какой-то ерунды, – сказала Лейни.

Она заметила, как рука ее матери с силой сжала перила.

Лейни опасалась новых вопросов; она не думала, что беспокойство за Оливию пересилит любопытство Сюзан.

– Ах, вот оно что, – произнесла Сюзан. – Я подумала, что мне стоит завтра съездить к доктору Максвеллу, взять у него лекарства. А еще лучше привезти доктора к ней. Я знаю, вы не любите, когда я…

Дебора поспешно перебила ее:

– Нет, я не возражаю против визита врача. Просто я заранее знаю, что он сделает. Он осмотрит ее, потом возьмет меня под руку и скажет, что я не должна беспокоиться насчет денег, существует, мол, специальный государственный фонд, и он профинансирует лечение. Я даже верила ему до тех пор, пока его жена однажды не пришла с подругами к нам в ресторан. И тогда я услышала, что никаких фондов нет в помине, а Максвелл лечит тетю Оливию бесплатно, просто потому, что симпатизирует ей и не может себе представить Спрингс без нее. Такие старухи, дескать, составляют местный колорит.

Сюзан коротко фыркнула.

– Дору Максвелл я беру на себя. Если надо, я могу показать ее подружкам кое-какой местный колорит. Между прочим, эти сумасшедшие Леттисоны – ее близкие родственники.

Дебора ответила так тихо, словно не желала, чтобы даже ветер услышал ее слова:

– А еще я боюсь, что он опять предложит мне подумать насчет дома престарелых.

– Ни в коем случае! – энергично запротестовала Сюзан. – Я никому не позволю увезти мисс Ливи отсюда. Она зачахнет и умрет вдали от «Магнолии». Я же здесь именно для того, чтобы она могла жить там, где хочет. Мне нужно поговорить с доктором Максвеллом. Я думаю, на него можно положиться.

Лейни с горечью подумала, что Сюзан права. Доктор Максвелл очень много знает и держит язык за зубами. Этот человек – воплощенное благоразумие.

– И жена его меня не волнует, – заявила Сюзан. – Я толстокожая, не то что вы. Уже поздно. Идемте домой, Дебора. И ты тоже, Лейни.

Она повернулась и решительно зашагала в сторону дома своей хозяйки.

Мать и дочь долго молчали, вдыхая влажный ночной воздух, напоенный пьянящим ароматом жимолости. Дебора прошептала:

– Боже мой, в такие ночи я начинаю бояться старости. Элейна, ты молода и красива. И я не желаю больше слушать о прошлом. Оно позади, не тревожь его. И Колли позади. Не позволяй ему снова рвать на части твою душу. Я знаю, тебя и еще что-то гложет. Ты ничего мне не рассказываешь, наверное, считаешь, что я не смогу понять. Может, ты и права. Но в одном я уверена твердо: бог смотрит на нас. Так что береги себя. – Дебора окинула дочь долгим взглядом. – Запри «Магнолию» и приходи домой. Я тебя оставляю, ты же этого хотела.

Вслед за Сюзан Дебора скрылась в темноте.

«Бог смотрит на нас».

Было время, когда любимая фраза матери действительно приносила Лейни утешение. Но это было в детстве. Блаженное время, когда легко поверить во что угодно. А потом была череда знойных субботних вечеров, когда друзья, соседи, родственники собирались во дворе «Магнолии», ели арбуз, курили, болтали. Все они были веселы и надеялись на лучшее будущее.

В те времена Лейни могла без опаски войти в запретные воды Вдовьей бухты, так как не знала, что в мире есть нечто, от чего никто не защитит ее, даже бог. И от некоторых людей даже он не в силах ее уберечь.

Например, Колли или Альберта.

Нет. Об этом думать нельзя. Мать права, и она, Лейни, далека от настоящего мира. Она смотрит на людей, которые идут мимо, живут своей жизнью и не знают, что она существует. Она здесь, в «Магнолии», где время стоит на месте.

Она тряхнула головой, заперла входную дверь и выключила весь свет, кроме одной, простенькой лампы, стоявшей на старинном столике вишневого дерева.

Прохладный ночной воздух коснулся ее лица.

Наводящая тревогу луна, казалось, плясала над верхушками деревьев, растущих возле дома Оливии. И в ее лучах Лейни заметила неподвижный черный силуэт.

«Как сговорились, выслеживают меня все кому не лень», – с раздражением подумала она.

Человек пошевелился, и лунный луч упал на его лицо.

– Бог ты мой! – ахнула Лейни, и тьма окутала ее.

– Не совсем твой бог, – угрюмо парировал Колли. – Хотя знаешь, девочка моя, много раз мне хотелось стать богом, особенно когда я думал о тебе. Тише! Не стоит поднимать шум.

– Я не собиралась этого делать, – нетвердым голосом проговорила Лейни, но отступила от него на шаг.

– И не убегай, – тихо попросил он.

– Убегать от тебя? Еще чего не хватало. – На этот раз ей удался резкий, холодный тон. – Просто я не ожидала тебя увидеть, вот и все.

Она, разумеется, солгала. С тех пор как пару часов назад Колли вышел из «Магнолии», она знала, что он напомнит о себе.