Внучка, Жук и Марианна - [13]

Во дворе громко залаял Жук. Катя выглянула в окно. За калиткой видна была широкополая шляпа и темные очки. Жук приплясывал с этой стороны калитки, демонстрируя крайнюю степень ответственности.

Катя вышла во двор, открыла калитку.

— Добрый день! — Дородная дама в брючках-капри, сильно декольтированной блузке и с крошечной собачкой на руках грудью оттеснила ее обратно во двор. Катя успела заметить из-за нее «лексус»-металлик с затемненными стеклами. Жук продолжал наскакивать на гостью, имея в виду, скорее всего, даже не даму, а ее ручную собачонку. — Вы ведь внучка хозяйки этого дома? — спросила дама, поднимая очки на лоб. И, не дожидаясь ответа, так же напористо продолжила: — Я хочу переговорить насчет продажи.

— Продажи чего? — отступила на шаг Катя.

— Как чего, дома и участка, конечно! Вы же продавать будете? — почти утвердительно сказала гостья.

— Во-первых, я ничего продавать не собираюсь! — отрезала Катя, приходя в себя. — А во-вторых, кто вы такая?

— Да какая разница! — раздраженно воскликнула дама. Собачонка визгливо залаяла, видимо уловив понятную интонацию. — Мне сказали, что вы продаете, я приехала переговорить насчет цены и задатка.

— Я ничего не продаю и не собираюсь, — уже спокойнее сказала Катя. — У вас неверная информация.

— Ну, девушка! Зачем вам эта развалюха, тем более что вы живете в Питере! — еще более раздраженно заговорила дама. — Я дам рыночную цену, хороший задаток, пока вы будете оформлять наследство. Двадцать тысяч долларов вас устроят?

— Мне не нужны никакие тысячи долларов, — еще более спокойно сказала Катя. — Попрошу вас оставить территорию. Дом не продается.

— Господи, какая фанаберия! — наконец не выдержала дама. — Мы бедные, но гордые, да? Все равно развалюха твоя сгорит, не успеешь оглянуться! Тогда продать будет в сто раз сложнее и цена будет другая!

— Уходите, пожалуйста. — Катя сама пошла на даму, тесня ее к калитке. — И не надо мне угрожать, а то я обращусь в милицию и заявлю, что вы угрожали мне поджогом. Вот тогда и посмотрим, какая будет цена.

— Ах ты, соплячка! — Дама разгневанно нахлобучила на нос очки. Собачка изнемогала от визга, дергаясь у нее на руках, Жук вторил октавой ниже. Получился хорошенький дурдом.

Дама вывалилась за калитку, рванула заднюю дверцу, «лексус» взвыл мотором и уехал. Катя стояла у калитки, уперев руки в бока, и смотрела вслед уехавшей иномарке. Жук радостно прыгал вокруг.

— Шо тут было-то? — приковыляла от своих ворот тетя Галя-Хохлушка.

— Да так, покупательница приезжала, — неохотно сказала Катя.

— Дом покупать?

— Ну да, дом.

— А ты шо же, будешь продавать? — с большим интересом уставилась на Катю соседка.

— Не собираюсь!

— А шо же, пустой будет стоять или пустишь кого? — не унималась тетя Галя. — Пустой-то дом — не жилец.

— Там посмотрим, — погрустнела Катя.

— Ну да, ну да… — Тетя Галя хотела было еще что-то сказать, но Катя медленно закрыла калитку и пошла в дом.

А на самом деле, что же теперь делать с домом? До нее только сейчас дошло, что этот вопрос предстоит решать ей и только ей.

Отморозок Васька

Жук в ожидании обеда тоже обдумывал невеселые перспективы.

— Ну, как дела, Жучка? — хрипло поинтересовался выползший из зарослей крапивы Васька. — Бабушка того, в ящик сыграла? Вас с Манькой теперь, поди, на улицу вышвырнут?

Васька крепко потянулся всем своим жилистым телом, потер изувеченную морду, небрежно почесал единственное ухо.

Жук приуныл. От этого подонка так просто не отделаешься. Васька был самый главный среди окрестных котов, а возможно, и самый главный в поселке. Бесстрашный, злой, весь изрезанный и разорванный в бесконечных драках, он жил сам по себе, брал все, что хотел, без спроса. Украсть зазевавшуюся курицу или придушить злобную городскую собачонку, начинавшую наводить свои порядки «среди пейзан», ему было раз плюнуть. Местные кошки столбенели перед ним, как деревенские дурочки перед киноартистом, поэтому среди поселковых котят было подозрительно много одинаковых с лица серо-полосатых прогонистых хулиганов.

Но Жук боялся и ненавидел Ваську не за длинные смертельно опасные когти и не за имидж беспредельщика. Васька помыкал им, поскольку знал тайну.

— Пожрать нету? — равнодушно спросил Васька. — А то вчера занят был, ничего не припас.

— Да, есть, есть, — слишком суетливо замахал хвостом Жук. Он залез под сарай, носом вытолкал миску со вчерашними объедками.

Васька подозрительно осмотрел остатки, лапой выудил почти целую котлету и одним махом проглотил ее. Закусил сыром и брезгливо вывалил остальное на землю.

— Ну ладно, Жучка, я пока посплю. А ты покарауль, а то тут пацаны с Первомайской привязались, всю ночь пришлось отмахиваться. — Васька плюхнулся на землю в тени от будки и тут же захрапел.

Только сейчас Жук заметил на его боку свежую рваную рану, впрочем уже грамотно зализанную.

«Вот еще не было печали, — подумал Жук. — Теперь, пока не выспится, сиди тут как привязанный». У него были планы пробежаться до станции, пообщаться с компанией на привокзальной площади — там всегда знали все свежие новости и сплетни. Но ослушаться Васьки Жук не смел.

Когда Дедушка подобрал его на речке, обратив внимание на прибитый к берегу мешок, в котором кто-то поскуливал, Жуку было две недели от роду. Добрый интеллигентный Дедушка принес его домой, отогрел и выкормил, как родного. Единственное, в чем он промахнулся, было определение пола щенка и, соответственно, выбор клички.