Вниз по Шоссейной - [4]
Она была красива, добра и, как потом оказалось, несчастна, эта Нехама, моя бабушка.
Еще молодым мой дед Шмул уехал искать счастья в Америку. Не знает Зина Гах, что он там нашел, но он был тверд в своем намерении и обязательно бы все нашел…
Она опять молчит, идет к плите, приподнимает крышку над одной из кастрюль, и застекленную веранду-кухню, где мы сидим, наполняет запах фаршированной рыбы.
Наверное, она последняя из племени старых бобруйских евреек, умеющих так приготовить рыбу. Ведь это не только вкус (фарш, лук, перец, морковка, и еще, и еще что-то), но и цвет. Какой восхитительный цвет у этой рыбы! Его не передать словами. А сама кастрюля! Медная, пышущая жаром и стариной. И все это вместе — праздник кухни, уюта и цвета. Эрмитаж! Маленькие голландцы!
— Так где я тебя оставила? А, да. Так вот, твой дедушка Шмул уже, наверно, там, в Америке, устроился, как вдруг… Обожди, я еще приготовлю салат и тогда тебе все расскажу.
Она выходит в сад. Дверь остается открытой, и в кухню вплывают запахи осени.
Полоса солнца ложится на пол. В ней дрожат тени одиноких листьев.
— Сейчас сделаю салат и все тебе расскажу. Только ты об этом никому не рассказывай.
На тарелке тонкие куски маслянистой селедки, сбоку в сметане помидоры, лук и ломтики антоновского яблока. Большой, мерцающий рубинами бутель с вишневой настойкой переносится с подоконника на стол.
…Через дом от дома Шмула Гарцмана жил акцизный чиновник. Всегда аккуратно выбритый, напомаженный и вежливый, в хромовых сапогах с вымытыми галошами, он красиво раскланивался с Нехамой, а однажды помог ей перейти по кирпичам, редко разложенным поперек огромной лужи, к крыльцу. При этом он не пожалел испачкать сапоги и нежно придерживал руку молодой Нехамы.
Точно не установлено, о чем они говорили. Прабабушка Элька не могла эго услышать из окна своей пекарни на той стороне Шоссейной.
Несколько телег с мужиками из Каменки скрипели и громыхали на булыжниках и мешали не только слышать, но и закрывали полный обзор происходившего.
А тут еще Цыпке Калте-Васер рассказала Эльке, что видела Нехаму и акцизника в среду на базаре, когда лил дождь, и акцизник раскрыл зонт и держал его над головой Нехамы, а она улыбалась счастливой улыбкой.
«Дело зашло далеко», — решила Элька, и пошло сообщение Шмулу в Америку.
Точно не установлено, было ли это сделано письмом или отбили телеграмму.
Не случись этого сообщения, наверное, Шмул забрал бы всю семью в Америку, и Нехама зажигала бы субботние свечи где-нибудь в Бруклине.
Он был сдержанный человек, этот мой дед, и Нехама никогда не узнала причину его возвращения.
Он жаловался на кашель и на плохой климат в той далекой и деловой стране. У него были все основания надеяться, что ему поверят. С больными легкими лучше жить поближе к соснам и садам. Где в мире найдется такое место, рядом с таким садом, как у Белугина? А какой волшебный запах цветения льется весенними вечерами с той стороны! А тишина какая! Натрудившаяся за день Шоссейная пустынна и спокойна. Редким случаем, выбивая искры и покачиваясь на рессорах, промчится одинокая пролетка. Это фельдшер Гальперин возвращается с дальнего визита.
И опять тишина, и только что родившийся месяц устроился между труб Элькиного дома.
И сосны близко: чуть потянет ночным ветерком со стороны Каменки, и дыши, дыши этим целебным скипидарным лекарством.
И с больными легкими можно жить долго.
Ну а если придет время, то и там стоят сосны, а среди них — камни с могендовидами. Там и отец Мордух, и Тэвл, и дед, и прадед, а не так давно доктор Фаертаг насовсем туда приехал. Весь город его провожал. Поставили ему красивый камень из белого мрамора.
Так успокаивал себя Шмул в первую ночь своего возвращения.
Он осторожно открыл завалу на дверях, что вели в сени, отодвинул засовы в сенях и вышел во двор.
Слышно было, как вздыхает в сарае корова, тявкнула и опять уснула собака.
Он стоял в белых кальсонах и длинной рубахе, сложив руки на груди, словно полководец, обдумывающий новый, вызванный неожиданными обстоятельствами план предстоящего сражения.
А Нехаме снился розовый и спокойный сон. Там дом был корабль, и он плыл по волнам цветущего сада. Лепестки осыпали ее лиловое бархатное платье все гуще и гуще, словно снег, превращая его в искрящуюся белую, пенящуюся и сливающуюся с цветением накидку.
На берегу этого потока стоял одетый в белый летний костюм акцизный чиновник. В руках у него был раскрытый большой черный зонт. Держа его обеими руками, он размахивал им все быстрее и быстрее, отчего получался какой-то шуршащий со свистом, нарастающий и заполняющий небо и пространство каркающий шум.
«…Так летят вороны», — подумала Нехама.
Может быть, этот шум в голове и черные с желтым дыры в глазах испытала бедная моя Нехама, когда довольно вежливый следователь ГПУ, путая наганом, заставлял ее смотреть не мигая на ослепительно яркую электрическую лампу, спокойно и монотонно спрашивая:
— Где спрятали золото?
— Где спрятали золото?
Ее не били. Ей почему-то всегда везло.
Кто знал, что эта милая, в садах и еврейских домиках Шоссейная, в конце которой каждый день мирно садилось солнце, станет дорогой, по которой так часто в город будут приходить враги?
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.