Вниз по реке - [4]

– Да, планирую повидаться с ним.

– Я не в этом смысле… Ты здесь, чтобы просто поболтать с ним? Это я к тому, что пять лет назад ты в округе Роуан кем-то вроде наследного принца считался… – Презрительная усмешка. – А потом с тобой приключилась маленькая неприятность, и вот раз – и нет тебя. Насколько я понимаю, с тех пор ты так сюда и не возвращался. Должна быть какая-то причина после столь долгого отсутствия, и вразумить этого надменного, упрямого сукина сына – лучшая из тех, что приходят мне на ум.

– Если у вас есть что сказать, мистер Фэйт, то почему бы вам просто не сказать это прямо?

Он подступил ближе, неся с собой запах застарелого пота. Его глаза над носом пьяницы приобрели жесткий стальной оттенок, а голос визгливо поднялся:

– Только не умничай со мной, Адам! Я-то помню тебя таким же тупоголовым придурком, как и мой собственный сыночек, Дэнни, – у вас обоих не хватило бы мозгов, чтобы просто выкопать яму в земле, даже если б вам дали лопату! Я-то видел, как ты буха́ешь без просыпу, видел, как ты валяешься с разбитой в кровь мордой на полу в баре! – Он перевел взгляд с моих ног на мое лицо. – Теперь у тебя шикарная тачка, и несет от тебя большим городом, но выглядишь ты ничуть не лучше любого другого. Только не для меня. Можешь заодно передать это и своему старику. Передай ему, что скоро он останется и вовсе без друзей!

– Не думаю, что мне нравится ваш тон.

– Я пытался быть вежливым, но вы никогда не изменитесь – вы, Чейзы! Думаете, что раз уж у вас все эти земли, а ваши предки засели в этом округе чуть ли не с сотворения мира, так вы намного лучше всех остальных? Ничто из этого не означает, что вы лучше меня! Или лучше моего парнишки.

– Я никогда не говорил, что я лучше.

Старик кивнул, и его голос задрожал от раздражения и злости:

– Передай своему папаше, что ему давно пора засунуть свой чертов эгоизм себе в жопу и подумать и об остальных людях в этом округе! И это не только я так говорю. Куча людей здесь уже сыта по горло. Передай ему это от меня.

– Хватит уже! – сказал я, подступая ближе.

Ему это не понравилось, и его руки сжались в кулаки.

– Не говори со мной в таком тоне, щенок!

Что-то горячее вспыхнуло у него в глазах, и я почувствовал, как где-то внутри меня опять вскипает гнев – воспоминания нахлынули обратно. Вновь припомнились мелочность и презрительное самодурство старика, его скорые на расправу руки, когда его сын делал какую-то невинную ошибку.

– Вот что вам скажу, – медленно произнес я. – Почему бы вам самому не пойти в жопу?

Я подступил еще ближе, и как ни высок был старик, я все равно возвышался над ним. Его глаза заметались вправо-влево, когда он увидел закипающий во мне гнев. Мы с его сыном действительно давали джазу в родном округе, но, несмотря на то, что он только что сказал, не так-то уж часто я оказывался с разбитой в кровь мордой на полу какого-нибудь бара.

– Дела моего отца вас не касаются. Никогда не касались и никогда не будут. Если у вас есть что сказать, предлагаю вам сказать это ему прямо в лицо.

Фэйт попятился, и я последовал за ним в плавящийся от жары воздух. Он продолжал держать руки на весу, нацелив взгляд на меня, и его голос звучал резко и жестко:

– Вещи меняются, парень. Мельчают понемногу, а потом им и вовсе наступает конец. Даже в округе Роуан. Даже у чертовых Чейзов!

И он тут же ушел, быстро двигаясь вдоль облупленных дверей своей придорожной империи. Дважды оглянулся назад, и на его топорной физиономии я увидел коварство и страх. Он показал мне средний палец, и я спросил себя, далеко уже не впервые, не было ли возвращение домой большой ошибкой.

Я проследил, как старик скрывается в своей конторе, а потом зашел обратно в номер, чтобы смыть с себя его вонь.

* * *

Понадобилось десять минут, чтобы принять душ, побриться и переодеться в чистое. Едва я переступил порог, выходя на улицу, как горячий воздух плотно принял меня в свои объятия, словно расплавленный воск. Солнце уже придавливало деревья на противоположной стороне дороги, мягким бесформенным комком расплющиваясь о мир. Я закрыл и запер за собой дверь, а когда опять повернулся, то почти одновременно заметил две вещи. Зебьюлон Фэйт стоял, прислонившись к стене конторы мотеля и скрестив руки на груди. Рядом ошивались еще два каких-то жлоба чуть постарше меня – с широкими плечами и откровенно ехидными улыбочками. Это было первое, что я заметил. Вторым была моя машина. Вернее, большие буквы, глубоко выцарапанные на пыльном капоте.

«Убивец».

Единственное слово, в два фута длиной как минимум.

Вот тебе и надежда…

На физиономии старика тоже прорезалась улыбочка, и он буквально протолкал сквозь нее слова.

– Два каких-то гопника, – сообщил он. – Вон туда побежали…

Фэйт-старший ткнул рукой через пустую улицу, на старую парковку придорожной закусочной, которая теперь представляла собой безбрежное море асфальта с пробивающимися кое-где кустиками травы.

– Надо же, какая неприятность, – закончил он.

Один из мужиков пихнул другого локтем. Я знал, что они видели перед собой: машину богатея с нью-йоркскими номерами, городского парня в сияющих ботинках.

Они и понятия не имели…