Внимающее око - [27]

Она чарующе улыбалась, вся ее повадка была само очарование, все в ней словно говорило: «Я так хочу подружиться с вами. Ведь вы же не против?» От этой легкой напряженности и чего-то неуловимого в голосе она выглядела моложе своих лет.

Получив согласие мисс Силвер, Аннабел придвинула себе кресло поменьше и села. Каждое ее движение своей естественностью и непринужденностью радовало глаз.

— Не сердитесь, прошу вас, — она подалась вперед, — но я знаю, почему вы здесь.

Мисс Силвер успела извлечь из сумки почти законченное одеяльце, разложить его на коленях и приступить к вязанию. В ответ на слова Аннабел Скотт она устремила на нее серьезный взгляд и спросила:

— Вам рассказал мистер Беллингдон?

Аннабел тряхнула гладкими черными волосами.

— Да. Но я уже и так об этом знала.

— Вот как?

— Понимаете, я знакома со Стейси Форест — на самом деле она моя очень дальняя родственница. Осенью Стейси написала мой портрет-миниатюру, я подарила его Люшесу на Рождество, и он был очень доволен, хотя ему нелегко угодить. Она хорошо рисует, не так ли?

Мисс Силвер вежливо согласилась, но тему развивать не стала. Вряд ли миссис Скотт пришла поговорить о Стейси Форест — теперь ставшей Стейси Мейнуоринг.

Однако Аннабел продолжала говорить о Стейси.

— Она рассказывала мне об истории с коллекцией Брединга и о том, как чудесно вы во всем разобрались. Когда вы приехали сюда, то оказались точно такой, как она вас описывала, и, конечно, я сразу поняла, почему вы здесь.

Я спросила Люшеса, и ему пришлось признаться, что он привез вас сюда в качестве частного детектива. Вы не будете на него сердиться?

— Нет, — задумчиво отозвалась мисс Силвер. — А скольким людям вы сообщили о вашем открытии, миссис Скотт?

Аннабел рассмеялась.

— Теперь вы сердитесь на меня! А я так хотела с вами поговорить! Не волнуйтесь, я обещала Люшесу никому ничего не рассказывать, и хотя вы не настолько хорошо меня знаете, чтобы доверять мне, но я не нарушаю своих обещаний.

Мисс Силвер улыбнулась. В Аннабел Скотт было нечто необыкновенно притягательное — какая-то теплота в взгляде глубоких темных глаз, какое-то естественное обаяние.

— О чем же вы хотели со мной поговорить? — спросила она, разматывая светло-голубой клубок.

Казалось, некая тень прошла между ними — будто солнце внезапно скрылось за тучей и все краски потускнели.

— Не хочется делать из мухи слона и беспокоить Люшеса, — сказала Аннабел. — Возможно, это вообще не имеет отношения к делу, но я подумала, что кто-то должен знать… — Она закусила губу и торопливо добавила:

— Хьюзу было всего двадцать два года!

Мисс Силвер молча ожидала продолжения.

— Я плохо его знала, и он мне не слишком нравился, но еще недавно человек был жив-здоров, а теперь его застрелили из-за этого злополучного ожерелья!

Мисс Силвер, на мгновение оторвавшись от вязания, привела уместную, на ее взгляд, цитату:

— «Алчность — Каина натура», как подметил лорд Теннисон.

Если Аннабел это и сбило с толку, то виду она не подала.

— Убийство в самом деле страшное преступление, — продолжала мисс Силвер, снова принявшись за вязание. — Если вы знаете что-то, что могло бы пролить хоть какой-то свет на кражу ожерелья и смерть мистера Хьюза, то, безусловно, должны об этом рассказать.

— Я так и думала. Конечно, как я говорила, это может не иметь отношения к убийству Артура Хьюза, но у меня это прямо из головы не идет, и вот я решила рассказать вам о табакерке…

— О табакерке?

— Красивая эмалевая коробочка, якобы принадлежавшая Людовику XVI. Люшес показывал ее нам в прошлые выходные. Он приобрел ее на аукционе в Париже месяц назад.

Люшес открыл табакерку — она оказалась примерно до половины наполнена табаком. Кто-то пошутил, что это табак короля, а мистер Ренник заметил, что в таком случае он давно выдохся, и как раз в этот момент мы с миссис Ренник как начали чихать! Не понимаю, как могли люди нюхать эту гадость, а ведь многие занимаются этим и в наши дни.

— Глупая привычка.

— Представляю, во что превращались костюмы из шелка и атласа, которые тогда носили, если на них постоянно чихали! Когда мы зачихали, Хьюберт Гэррет закрыл лицо носовым платком и помчался к двери, а Люшес захлопнул табакерку, сказал, что совсем забыл про астму Хьюберта, и надежду, что стоял достаточно далеко и Хьюберт не чувствовал запаха. Я все еще чихала, а кто-то спросил, опасно ли это для Хьюберта. Клей Мастерсон засмеялся и ответил, что, видимо, опасно, судя по скорости, с которой он убежал. Люшес убрал табакерку и сказал, что надо будет как-нибудь ее почистить… — она замолчала, и мисс Силвер вопросительно посмотрела на нее.

— Это все?

— Не совсем… — с неохотой в голосе призналась Аннабел — Вчера вечером что-то заставило меня заглянуть в табакерку. Она лежит в большом шкафу между окнами. Я была в гостиной одна — другие еще не спустились — достала табакерку и открыла ее…

— Да, миссис Скотт?

Нежный цвет лица был одним из достоинств Аннабел.

Теперь щеки ее стали цвета ярко-алой гвоздики.

— Почти весь табак исчез, — сказала она.

— Господи! — воскликнула мисс Силвер.

— И я вспомнила кое-что еще… — Аннабел умолкла, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.