Внимание: вода! - [25]

Вот и теперь против окон моего дома на камнях стоят рыбаки. Те, кто посолиднее, сидят в отдалении, у стремнины, над ямами, в лодках. В снастях их мне порой разобраться трудно — столько в них выдумки и смекалки. В точности по А. Островскому: «Рыба хитра, а человек премудр». Вот только рыба-то…

Те, что на камнях, ловят микроскопических бычков: за день — литровую банку. «Лодочники» иногда привозят двух-трех лещей, иногда — небольшого судачка… Это о них, наверное, анекдот: «Рыбак спас тонущего.

— Спаситель ты мой! Всю жизнь я тебе буду обязан!

— Ладно, ладно… Скажи лучше, есть ли вообще рыба в этой реке?»

По левому берегу Днепра, от места, что напротив южной оконечности Хортицы, и дальше, на расстоянии 50 километров к югу, тянутся Конские плавни. Когда-то здесь был Великий луг запорожский, дававший в любой год, независимо от степени его засушливости, молоко и мясо, рыбу и овощи. В 1955 году 70 тысяч гектаров луга затопило Каховское водохранилище. Затопило досрочно, поскольку гидроэнергетики торопились сдать в эксплуатацию электростанцию и водохранилище: ведь Каховка питает Северо-Крымский и Краснознаменский каналы, она снабжает столь необходимой водой и энергией поля и города юга Украины. И вместе с тем…

Кроме залитых лугов, в результате подтопления исключены из пользования или потребовали специальных мероприятий по осушению еще 80–100 тысяч гектаров; погибли и продолжают гибнуть пойменные леса, в том числе уникальная Дубовая роща в самом Запорожье. Средняя глубина Конских плавней такова, что во многих местах их переходят вброд. Затапливая эту площадь, гидроэнергетики доказывали, что за счет дополнительного водного «зеркала» можно будет получить дополнительную электроэнергию. Но оказалось, что испарение воды с мелководий съедает почти весь энергетический довесок.

В непогоду волны на месте Конских плавней приобретают необычайную для реки силу и размах. Они мешают судоходству и обрушивают берега. Посильно помогают им уничтожать землю и колебания уровня воды вследствие работы Каховской и Днепровской гидроэлектростанций. Сейчас, когда в строй вступил Днепрогэс-2, размыв берегов становится особенно интенсивным. Между тем обсуждается вопрос о строительстве еще одной гидроаккумулирующей станции…

По вопросу о Конских плавнях и Каховском водохранилище много мнений. Есть и крайние. В одном из них экономически обосновывается предложение… ликвидировать водохранилище вообще. В результате высвобождается 150 тысяч гектаров плодородных земель и сокращаются расходы по борьбе с затоплением близлежащих железорудных месторождений.

Обосновать, как видите, можно все — и строительство водохранилища, и его ликвидацию.

Главное же — с равным успехом! Но послушайте, что писал директор Украинского НИИ рыбного хозяйства В. Мурин в «Известиях» (11 мая 1960 года): «Семьдесят тысяч гектаров! Это — десять миллионов пудов хлеба, два с половиной миллиона тонн сахарной свеклы, десятки тысяч центнеров мяса, сотни тысяч центнеров молока. Как могло случиться, что такое сокровище оказалось под водой?.. Еще в 1953 году Украинское отделение института Гипрорыбпроект представило Госплану УССР технико-экономический доклад о необходимости обвалования Конских плавней для развития здесь сельскохозяйственного рыбоводства. Предполагалось построить крупнейшее в мире хозяйство, которое ежегодно бы выращивало по 350 тысяч центнеров рыбы».

Сегодня мы имеем больше энергии и воды для производства разного вида продукции, в том числе и сельскохозяйственной, но зато меньше земли и меньше рыбы (это при обилии-то воды!).

В 1960 году запорожский инженер С. Комаров разработал проект восстановления Конских плавней. В нем предусмотрено возведение длинной намывной дамбы, ограждающей мелководье от Каховского моря, с последующей откачкой воды. В результате этих работ должен возникнуть огромный польдер. Его используют под земледелие и разведение рыбы.

Но почему же рыбы? Разве ей так уж неуютно в рукотворном море?

Возведение плотин очень существенно изменило жизнь рек. До их появления регулярные весенние паводки ежегодно заливали нерестилища как «аборигенов», никуда из реки не уплывавших, так и пришлых «кочевников» — проходных и полупроходных рыб, живущих в море, а размножающихся в реке. В их числе были ценнейшие осетровые — красная рыба, белорыбица, а также множество видов сельди: что ни река или речушка, то свой вид селедки.

Мы уже упоминали о том, что «во времена оны» в Темзе ловили красную рыбу под окнами парламента. Тогда, как, впрочем, и теперь, из этой породы больше всего ценился осетр. Еще со времен Эдуарда II, правившего Англией в XIV веке, рыбаки были обязаны каждого пойманного осетра предлагать королю. Конечно, брал он далеко не каждого: важен ведь не подарок, а уважение…

В 1953 году в Северном море поймали последнего атлантического осетра. По обычаю его тут же предложили королеве, но, не дождавшись ответа, продали рыботорговцу. А королева милостиво согласилась принять редкое подношение! Еще бы: в Западной Европе увидеть живого осетра почти так же сложно, как и живого мамонта!

Между тем в Прибалтике в конце XVIII века батраки оговаривали у хозяев условия найма: блюда из лососины — не чаще трех раз в неделю. Всего 100–150 лет назад в некоторых районах Северной Америки икру осетра подавали к столу бесплатно, как дешевую закуску или приправу — вместо соли. Вы, возможно, слыхали рассказы о том, как еще недавно во время хода сельди на нерест где-нибудь на Волге или на Дону можно было воткнуть весло в воду, и оно держалось. К слову, о сельди… В бассейне Каспия до 60-х годов прошлого столетия ее и за рыбу-то не считали: использовали исключительно для вытопки жира — на церковные свечи и прочие «технические» нужды. Причем называли сельдь почему-то «бешенкой».