Внезапно в дверь стучат - [4]

— Автомат, — сказал он Игорю через несколько минут. — На каких монетках он работает?

— На лирах, — ответил старик.

— Тут был один мальчик, — сказал Роби. — Отнял у меня кошелек. Но если бы и не отнял — лир там не было.

— Мальчик без зуба? — спросил Игорь. — Этот говнюк у всех крадет. Даже собачий «Бонзо»[4] съедает. У нас в России такого мальчика в трусах и майке выставили бы на снег и пустили бы обратно, только когда он бы уже весь посинел. — Игорь указал крюком на свой задний карман: — Там внутри есть несколько лир. Возьми, подарок от меня.

Смущенный Роби вытащил монетку в одну лиру у Игоря из кармана, поблагодарил и попытался предложить взамен свои часы «свотч».

— Спасибо, — улыбнулся Игорь, — но для чего мне пластиковые часы? А кроме того, я никогда никуда не спешу. — Заметив, как Роби прикидывает, что бы еще ему предложить, Игорь поспешил его успокоить: — Я и так у тебя в долгу. Если бы не твоя ложь про собаку, я бы тут был совершенно один. Так что мы в расчете.

Роби быстро захромал обратно к торговому автомату. Нога еще болела, но уже меньше. Роби сунул лиру в автомат, глубоко вдохнул, закрыл глаза и рванул рукоятку.

Он обнаружил, что растянулся на заднем дворе своего старого дома. Первый утренний свет уже красил небо в оттенки темно-синего. Роби вытащил судорожно сжатый кулак из глубокой дыры, а когда разжал — обнаружил внутри красный шарик жвачки.

Прежде чем отправиться в обратный путь, он вернул камень на место. Он не стал задаваться вопросом, что именно произошло с ним там, в дыре, — просто сел в машину, дал задний ход и уехал. Красную жвачку он положил под подушку — для мамы, если она снова придет во сне.

В первые дни Роби еще очень много думал про это все — про то самое место, про собаку, про Игоря, про всякую другую ложь, с которой ему, к счастью, не пришлось встретиться. Была одна странная ложь, которую он однажды рассказал Рути, своей бывшей девушке, когда не пришел на пятничный обед с ее родителями, — ложь про его племянницу, которая живет в Натании, и ее агрессивного мужа, который пригрозил ее убить, — Роби, мол, пришлось туда поехать и их успокаивать. До сих пор он не знает, зачем сочинил эту уродливую историю. Может, думал, что чем сложнее и изворотистее будет ложь, тем скорее ему поверят. Есть люди, которые, не явившись на пятничный обед, просто говорят, что у них болела голова, но из-за этих его россказней теперь неподалеку, в какой-то дыре, живут сумасшедший муж и избиваемая жена.

К дыре он не возвращался, но кое-что из пережитого не желало уходить. Сперва он еще продолжал лгать, но теперь это была белая ложь, в которой не бьют, не хромают и не помирают от рака. Он опоздал на работу, потому что должен был полить цветы у тети, которая уехала в Японию навестить своего преуспевающего сына; он не пришел на брит-милу, потому что у него под самой дверью окотилась кошка и надо было позаботиться о котятах. Всякое такое. Но проблема в том, что сочинять белую ложь оказалось гораздо сложнее. По крайней мере, чтоб звучала правдоподобно. И вообще, когда рассказываешь людям плохое, они сразу покупаются, плохое для них нормально. А когда измышляешь хорошее, люди настораживаются. Так что потихоньку Роби стал лгать меньше. В основном от лени. А еще он со временем стал меньше думать о том месте. О дыре. Вплоть до того самого утра, когда услышал, как в коридоре Наташа из бухгалтерии разговаривает с директором отдела. Она просила директора о нескольких днях срочного отпуска, потому что у ее дяди Игоря случился инфаркт. Несчастный человек, вдовец-неудачник, в России попал в аварию и потерял обе руки, а теперь еще и это, а он совсем одинок и беспомощен. Директор отдела утвердил ей отпуск, Наташа зашла к нему в кабинет, взяла свои бумаги и вышла из здания. Роби последовал за ней до машины. Когда Наташа остановилась, чтобы достать из сумки ключи, он тоже остановился. Она обернулась.

— Ты работаешь в закупках, — сказала она. — Помощник Згури, верно?

— Да, — кивнул Роби. — Меня Роби зовут.

— Н-н-ну, Роби, — сказала Наташа с раздраженной русской улыбкой, — тебе чего? Нужно что-нибудь?

— Это по поводу твоей лжи, ну, директору отдела, — пробормотал Роби. — Я его знаю.

— Ты шел за мной до самой машины, чтобы обвинить меня в том, что я лгунья? — процедила Наташа.

— Нет, — заторопился Роби. — Я не обвиняю, честно. Это супер, что ты лгунья. Я тоже лгу. Просто этот Игорь, из твоей лжи, — я его видел. Золотой мужик. А ты — уж прости, что я это говорю, — ты уже напридумывала ему достаточно горя. Так я просто хотел сказать, что…

— Ты не подвинешься? — холодно перебила его Наташа. — Ты не даешь мне дверцу открыть.

— Я знаю, что это звучит дико, но я могу доказать, — занервничал Роби. — У него нет глаза, у Игоря. То есть глаз есть, но один. Однажды солгала, что он глаз потерял, так?

И Наташа, уже садясь в машину, замерла.

— Ты это как раскопал? — спросила она подозрительно. — Ты со Славой дружишь?

— Не знаю я никакого Славы, — тихо сказал Роби, — только Игоря. Реально, если хочешь, я могу тебя к нему отвести.

Они стояли на заднем дворе. Роби лег на влажную землю, сдвинул камень и сунул руку в дыру. Наташа возвышалась над ним. Он протянул ей свободную руку и сказал: