Внешняя угроза. Второй шанс - [10]

– Ну и я еще одну, за компанию. Не возражаете?

Главврач усмехнулся.

– Это вы меня как врача спрашиваете?… Как врач не возражаю, ваш организм стерпит и не такое. А как гость рекомендую – одному пить как-то…

Лянерс дотянулся до пульта и включил музыкальный центр. Зазвучала иностранная музыка.

– Как себя чувствует Титов? – спросил Лянерс.

– Плох. Михаил говорит, что тот лег умирать.

– Настолько далеко зашло?

– Еще сутки, и он бы умер. Мы вытащили его буквально в последнюю минуту. Девяносто два года, два ранения, одно тяжелое. Нервная работа, усталость. Как еще дотянул до такого возраста!

– Ну, это уже отдельный вопрос. С ним видимо будет трудно…

– Да нет, – главврач сделал острожный глоток и одобрительно покивал, кофе был замечательный. Быстро Лянерс научился его готовить. – Он отстанет от графика только вначале, а потом наверстает.

– Надеюсь. Вопросов ветераны много задавали?

– Сегодня нет. Вопросы будут потом. И чем дальше, тем больше.

Главврач поднял чашку, вдохнул, ловя аромат напитка, и сделал еще один глоток.

– Надо подумать, когда мы им все расскажем.

Лянерс смотрел на черно-коричневую шапку пены. Не поднимая взгляда, глухо сказал:

– Придет срок, расскажем. Сперва пусть на ноги встанут. А то сердце не выдержит.

Главврач вновь поднял чашку. Да, кофе замечательный…

4

Он проснулся внезапно, рывком. Открыл глаза и пару минут лежал, соображая, где находится. Чужая комната, незнакомая обстановка…

Потом вспомнил. И изрядно удивился. Вчера думал, что это его последняя ночь. Так паршиво было, так все болело, что смерть выглядела избавлением от мук.

«Видимо, запасец остался, не все израсходовал, – без особой радости подумал Титов. – Поскриплю маленько…»

Новый день, новая боль и новые мучения. И непонятно, что лучше: тьма небытия или такая вот пытка жизнью?

Он вдруг почувствовал сильную резь в низу живота. Мочевой пузырь дал о себе знать. Генерал был рад и этому – не хватало еще превратиться в младенца и испачкать кровать. Но теперь надо вставать, и быстро. Иначе резь перейдет в боль, захватит весь живот и дойдет до груди.

Не успел он придумать, как половчее встать, чтобы и голова не взорвалась болью и спину не свело судорогой, как на пороге возникла медсестра.

– Доброе утро, Илья Дмитриевич, – улыбнулась она. – Вижу, вы встали. Позвольте вам помочь?

Стыд и смущение – удел здорово организма. А когда организм на ладан дышит, эти чувства куда-то уходят. Вот и генерал не испытал даже мимолетного смущения. В конце концов, не голым его застали. Хотя старческие кости показывать всем подряд тоже хорошего мало. Как и линялые трусы, неведомо кем названные семейными. Но перед ним медработник, она и не такое видела.

Медсестра, словно прочитав мысли Титова, быстро подошла к кровати, помогла генералу сесть, потом встать. Поддержала за руку, помогла надеть халат и повела к туалету. У двери сунула ему небольшую капсулу.

– Что это?

– Примите сейчас. Сразу проглотите. Вам станет легче.

– Зачем?

Титов с подозрением посмотрел на капсулу. Маленькая, светло-желтого цвета, какая-то маслянистая.

– Давайте считать, что курс процедур начат. С этой капсулы. Ладно?

Голос медсестры был ласковым и чуточку насмешливым. Титов не нашелся, что сказать. Бросил капсулу в рот. Против ожидания она легко проскочила в глотку, не вызвав неприятных ощущений.

Медсестра помогла генералу зайти в туалет и закрыла за собой дверь.

Санузел представлял собой довольно просторное помещение. Унитаз, раковина, какие-то настенные колбочки. Два поручня, чтобы легче было вставать. Все сверкает чистотой, словно здесь только что провели уборку.

Стульчак, сделанный из упругого материала, оказался неожиданно теплым. Генерал сел, закрыл глаза и вдруг подумал, что этот день он переживет. И то ладно…

Едва выйдя из клозета, Титов попал в цепкие руки последователей Гиппократа. Насколько они цепкие, генерал почувствовал на себе.

Сначала его накормили. Завтрак состоял из овощного салата, маленького стакана разведенного водой сока и… двух таблеток. Дав пять минут переварить еду, генерала отвезли (именно отвезли, на небольшой крытой машине типа кара) в корпус. На обследование.

Титов по роду своей службы не раз проходил медобследования и считал, что знает о них достаточно много. Но думал он так до сегодняшнего дня.

Его просвечивали на каких-то аппаратах, заставляли глотать пилюли и отслеживали их путь по компьютеру. Взяли все анализы, какие только можно взять. Осмотрели зубы, ногти, веки. Проверили уши, рот, нос. Изучили внутренности. Каким-то хитрым образом взяли образцы костной ткани.

Словом, вертели, как хотели и как могли. Но при этом ни разу не сделали больно. Даже когда брали кровь и образцы кожи. Не создали никаких неудобств. И вообще большую часть времени Титов провел в кресле. Если это чудо конструкторской мысли, нафаршированное техникой под завязку, можно назвать креслом.

Генерал не испытывал никаких неудобств. Странным образом практически ничего не болело. Он уже отвык от такого состояния и к собственному удивлению на середине осмотра задремал.

Занималась им целая бригада врачей. Обращение предельно вежливое и приветливое. Генерал и не подозревал, что увидит в пансионате такое. Пожалуй, удивление было единственным чувством, которое он сегодня испытывал. Приятное удивление.