Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны - [364]
14 сентября в Таллин вошла польская подводная лодка «Ожел». Эстонские власти разоружили экипаж, сняли замки с орудий, выгрузили 14 из 20 торпед[6681]. Уже 17 сентября Балтийский флот принял меры предосторожности – было выставлено противолодочное минное заграждение в Финском заливе и установлено постоянное наблюдение за финским берегом[6682]. В ночь на 18 сентября польские моряки, оставленные на субмарине, сумели отнять оружие и нейтрализовать двух эстонских часовых и вывести свой корабль в море. Эстонцев позже высадили на шведском острове Готланд. Попытки преследования ни к чему не привели. Советское правительство обвинило эстонские власти в попустительстве полякам[6683]. Доверия в Москве Эстония не вызывала, там знали, что её армия тесно связана с Германией, политическое руководство враждебно настроено по отношению к СССР[6684]. 19–21 сентября корабли Балтийского флота приняли участие в поиске, так как опасались, что субмарина уйдет в Финляндию или приступит к враждебным действиям[6685].
24 сентября в Москву прибыла делегация Эстонии во главе с министром иностранных дел Сельтером[6686]. Начались переговоры, в ходе которых, ссылаясь на инцидент с польским военным кораблем, Молотов сразу же поставил вопрос о неспособности эстонского правительства обеспечить безопасность подступов к границам СССР, для чего предложил Сельтеру согласиться на размещение советских военных баз в Эстонии. Тот не хотел отказываться от нейтралитета и пытался отказаться от этого предложения. Молотов не считал возражения Сельтера приемлемыми и обещал, что политическое устройство Эстонии не подвергнется изменениям. Сельтер предложил перерыв для консультаций с президентом. Вернувшись 25 сентября в Таллин, он немедленно поставил в известность о предложениях Москвы германского посланника. Немцы советовали уступить[6687].
Эстонское правительство активизировало свои усилия по укреплению границ. Со своей стороны Советский Союз также концентрировал силы на границе. Советская авиация 25 сентября приступила к разведывательным полетам над территорией этой страны[6688]. Командование Ленинградским Военным округом получило приказ быть готовым в случае необходимости нанести удар по Эстонии, а если последняя получит союзную помощь Латвии – то и по Латвии[6689]. Командующий эстонской армией генерал Лайдонер обратился по радио к согражданам с призывом быть готовым к защите родины и предпринял ряд мер мобилизационного характера. Впрочем, вскоре он вынужден был констатировать – эстонцы стали бы сражаться, если бы получили помощь извне[6690]. Эту помощь в данной ситуации могла оказать только Германия. Лайдонер отправил в Кенигсберг свое доверенное лицо – начальника разведки полковника Рихарда Маазинга – с просьбой о помощи. Немцы ясно дали понять – Эстония не может рассчитывать на нее. Лайдонер не отчаивался. По его мнению, большая война была только впереди и нужно было выждать время, пока Берлин вновь не обратит внимания на восток[6691].
Единодушной поддержки эстонского общества не было, как не было и технической готовности армии Эстонии вести современную войну. Силы были несравнимы, союзников не было, на помощь Латвии и Финляндии в Таллине не рассчитывали. Правительство республики решило пойти на уступки[6692]. В результате 28 сентября был подписан советско-эстонский договор о взаимопомощи и торговле. Обе стороны обязывались оказывать друг другу помощь (Ст. 1), СССР брал на себя обязательство снабжать эстонскую армию на льготных условиях (Ст. 2), Эстония предоставляла Советскому Союзу право организовать военно-морские, авиационные базы и силы для их обеспечения и охраны на островах Сааремаа (Моонзундский архипелаг) и в Палдиски (Балтийский порт, Ст. 3)[6693]. Договор имел и секретную часть, по условиям которой численность советских войск в Эстонии определялась в 25 тыс. чел., а советский флот получал право пользоваться услугами порта в Таллине[6694]. Активизация советской дипломатии на прибалтийском направлении была очевидной.
После заключения советского-эстонского соглашения начались переговоры между СССР и Латвией. В этой республике так же, как и в Эстонии, перед войной политическое руководство придерживалось курса на нейтралитет. Латвийское общество не было единым, опорой авторитарного режима президента Карлиса Ульманиса были военизированные отряды айзсаргов – их численность достигала 40 тыс. чел[6695]. С началом войны начались и большие проблемы с торговым балансом, население активно скупало продукты, многие ожидали быстрого прихода Красной Армии. Власти приступили к мобилизации, готовясь поставить под контроль границу, у которой шло сосредоточение советских войск[6696]. С другой стороны, 2 октября, перед отъездом делегации Латвии на переговоры в Москву, Рига сделала заявление о том, что наступило время пересмотреть всю внешнюю политику республики и, прежде всего, ее отношения с Советским Союзом
