Внедрение - [4]

– Слушай… Неужели это мы все вчера съели?

– Нет, не мы, – хмыкнул Ося. – Это у меня в подполе подпольные шишки живут. Они все и похомячили… Так… Боже, какой срач. И мент в доме. Ужас. С добрым утром, страна.

– Согласен, – кряхтя, откликнулся Штукин. – Как орган, буду сейчас наводить порядок…

Где-то через час они с трудом привели в порядок квартиру и себя, и Ося предложил заехать к его друзьям – бывшим бандитам, а ныне заместителям по общим вопросам в крупных коммерческих фирмах.

– Они пацаны веселые, с ними легче будет с похмельем бороться, – так объяснил свое предложение Ося.

Валера молча кивнул. Своих друзей, у которых можно было бы отмокать от похмелья, у него не осталось. Да, собственно, их и не было никогда.

Уже в лифте Ося осторожно спросил:

– Тебе ничего не снилось… такого… странного?

– Нет, – мотнул головой Штукин. – А тебя что, кошмары мучили? Снилось, что генеральным прокурором назначили?

– Хуже, – поежившись, признался Ося. – Мне Тургенев снился…

– Кто?!

– Тургенев. Тот самый. Который – Муму. Да. Снилось, что он свиней пасет, пальцем мне грозит, а потом плачет, будто я его не послушался в чем-то и из-за этого умер.

Штукин сглотнул, смутно вспомнил Снежанну. И свою радость от Оси, как от человека без всякой придури:

– Ты меня так не пугай. Не надо. Еще по Фрейду начнешь свой сон толковать… А все просто – твой зеленый горошек несвежим был.

– Ага, – согласился Ося, потирая задумчиво живот. – Это точно. Ни хера не кошерным.

…Осины друзья пили кофе в дорогом кафе недалеко от храма Спаса на Крови. Одного из этой компании Штукин сразу узнал, так как много раз видел его на фотографиях в ходе подготовки к своему «особому заданию». Это был Денис Волков, который познакомился с Осей еще в следственном изоляторе, а подружились они за бесконечными шахматными партиями.

Денис с товарищами встретили похмельных бедолаг радушно. Ося представил Валерку, отрекомендовав его как опера, но пацана все-таки нормального. Милицейская служба Осиного знакомого никого не смутила. Денис и его друзья уже совсем не походили на братков начала девяностых. Скорее, они напоминали сотрудников «Штази» из старого фильма «Пятьдесят на пятьдесят».

Штукин, несмотря на непринужденную обстановку, вновь ощутил знакомое нервное напряжение, поэтому лечиться алкоголем отказался, больше налегал на дорогой кофе. Ося же решил побаловать себя холодным пивом. Залпом осушив первый бокал, он хитро прищурился и сказал Денису:

– Дэнис, я, ты знаешь, думаю редко, мне это вредно, но каждый раз, встречаясь с тобой, я начинаю думать мысль. И она меня одолевает.

– Одна и та же? – вежливо поинтересовался Денис.

– Одна, но нобелевская, – засмеялся Ося. – И это даже не мысль, а вопрос: имеет ли смысл эволюция?

– Этот вопрос тебя мучает, когда мы встречаемся?

– Именно-с.

– Всегда?

– Всегда.

Денис пожал плечами:

– Ну, это естественно. Я же эволюционирую, а ты, наоборот, спиваешься и деградируешь.

– Я?! – изумился Ося, чуть не подавившись вторым бокалом пива. – Горько слышать вот такую несправедливую клевету про себя. Но ты-то и впрямь – эволюционируешь. Так ты скоро и депутатом станешь.

Денис усмехнулся:

– Мне в институте объяснили, что миром управляют революция и эволюция. Нам повзрослеть пришлось в революцию. В великую криминальную революцию. Как и всякая революция, она пожрала многих своих детей. Нас не успела, потому что закончилась. А там, где заканчивается революция, начинается эволюция. Вот мы и меняем правила игры – время настало.

Ося допил второй бокал пива, отдышался, хитро прищурился и, с видимым удовольствием закуривая сигарету, хмыкнул:

– Говоришь, революция закончилась? Твоими бы устами… Эх, Денис, дорогой ты мой эволюционер… Сдается мне, что пуля, которую запустили в апреле 1985 года[4], еще летит. И до-олго еще лететь будет…

Денис нахмурился и засопел, начиная раздражаться:

– Иногда мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь, и вот всю жизнь ты эдак по-милому каркаешь… А я всю жизнь стараюсь на это не реагировать. Знаешь, почему?

– Говори! – по-тюремному откликнулся Ося. Именно так, с этого кодового слова, в изоляторах зеки через решку[5] принимают устную информацию из других камер.

– Да потому, что на каждое чиханье не наздравствуешься, – отрезал Денис.

– Товарищ оперуполномоченный, нас обхамили, немедленно вмешайтесь, а если надо – употребите власть. Оградите меня!…

Штукин дипломатично улыбнулся:

– Мал я еще, чтобы вас рассуживать. Оба правы.

Денис усмехнулся:

– Добрый мир лучше плохой ссоры? Давим конфликты в зародыше?

Ося решил заступиться за Валеру:

– Это он просто с пережору такой тихий, а так-то – парень боевой. Помню раз, было дело в некой хатке – в одиночку хотел нас с Кренделем и Сибиряком задерживать…

И Ося начал со смаком рассказывать историю своего знакомства со Штукиным. Когда все отсмеялись, Денис с любопытством посмотрел Валерке в глаза:

– Слышал я уже эту тему, чуть в другом изложении. Так это ты был?

Опер смущенно пожал плечами:

– Я…

– А я всегда говорил, что в уголовном розыске часто можно нормальных пацанов встретить, – авторитетно заявил, хлопнув Валерку по плечу, парень по прозвищу Ухарь. Прозвище это прилипло к нему не из-за разухабистости характера, а потому, что в давней драке кто-то ножом отхватил ему пол-уха.