Внедрение - [2]

Вот так-то…

Поэтому от момента, когда Штукин позвонил полковнику Ильюхину и согласился внедряться, прошло полгода, а он все еще тянул оперскую лямку в 16-м отделе. Что тут комментировать? Как сказал, по иному, правда, поводу, один крупный государственный деятель: «А по-другому этот "госзаяц" не прыгнет!»

Эти полгода дались Валерке нелегко – ему приходилось и своими непосредственными оперскими обязанностями заниматься, и готовиться к выполнению «особого задания». Он забыл не то что про выходные – про то, как спят хотя бы по семь часов зараз. Штукин порой жалел о том, что так быстро согласился, вспоминал, что и отказаться еще не поздно, но… Но не отказывался… У него появилась привычка постоянно прищуриваться – может быть, от того, что так свет меньше раздражал красные от постоянного недосыпа глаза. Прищур этот был не очень добрым и совсем не веселым. Валерка терпел, говорил самому себе, что недолго осталось – по легенде увольнять со скандалом его должны были в конце июля. (Тоже, кстати, не просто так срок определен был, а с учетом того, что очередные выпускники Академии МВД, уже получив погоны, сумеют заполнить прореху, образовавшуюся после увольнения. Серьезные государственные люди мозговали, все учитывали!)

Однако в согласованные и утвержденные планы вмешивалась Судьба. Ей плевать на планы и на народные мудрости. Ей не укажешь и не объявишь выговор. И поощрить ее тоже нельзя.

Судьба запустила свой сценарий 15 мая. В этот теплый солнечный денек Валерка пошел в гостиницу «Прибалтийская». Пошел по делу, а не «кофеи гонять». Ему надо было поговорить с переводчицами. Дело в том, что вокруг гостиниц и на Стрелке Васильевского острова резко участились случаи рывков сумок у иностранцев. Про карманные кражи никто уже даже и не говорил – не до того было. От переводчиц Штукин хотел немного: во-первых, попросить их, чтобы они убеждали интуристов не бегать из-за любого вырванного фотоаппарата в милицию, и, во-вторых, – сподвигнуть их к веерному способу собирания примет злодеев и их автомобилей. То есть – заметили кого-то, запомнили обрывок автомобильного номера – ну и позвонили ему, Штукину. Зачем же сразу с заявлением-то приходить? По мнению Валеры, его предложения были здравыми, и если им последовать, то всем бы было спокойнее и лучше. Потому что если все подряд регистрировать, то на верблюда можно стать похожим. Однако понят он не был. Может быть, потому что изначально выбрал неправильный, несколько игривый, тон разговора. Штукин-то настраивался на переводчиц в мини-юбках, а разговаривать ему пришлось с серьезными взрослыми женщинами, очень правильными и с гражданской позицией…

Валерка даже не разозлился. Ему было уже наплевать. Он очень устал от глупого разговора на разных языках, от нормальной правоты переводчиц, от своей ненормальной, но тоже правоты. Штукин пошел в бар гостиницы и взял себе чай, думая, что он дешевле кофе, но оказалось, что не дешевле. Валерка сел за столик и закурил. В баре никого не было, если не считать девушку, которая сидела через столик от него. У девушки была интересная, какая-то необычная внешность – очень светлые (и, похоже, не крашеные) волосы и огромные, тоже необычно светлые глаза. Девушка, не моргая, смотрела на него. Если бы ее внешность не была такой необычной, Штукин решил бы, что она пялится. Валерка оглянулся, убедился, что она не смотрит ни на кого за его спиной, и спокойно сказал:

– Привет.

– Привет, – ответила незнакомка и улыбнулась.

Опер немного смутился, потом подумал, что надо же с чего-то начинать разговор, раз оно так все складывается, и спросил:

– Вы так на меня смотрите… Мы что, знакомы?

– Нет, – покачала головой светловолосая. – Я никого не знаю в этом городе.

– О как! – хмыкнул Валера и несколько самоуверенно заявил: – Сейчас разберемся…

Он взял со стола свою чашку и двинулся к ней за столик, разлив по дороге чай. Присел, улыбнулся и начал обтирать пальцы о джинсы.

– Валера. – Он протянул незнакомке еще чуть влажную руку.

– Снежанна, – приветливо улыбнулась девушка. В ее речи еще слышался какой-то неуловимый акцент.

– Хорошее имя, – похвалил Штукин. – А вы приехали из?… М-м-м… А?

– Таллинна.

Снежанна не прекращала легко улыбаться. При этом она не сказала «ТаЛЛиННа», но все равно название города произнесла как-то не по-русски.

– Вы, Снежанна, кого-то ждете?

– Нет. Я же уже сказала – никого не знаю в этом городе.

– А… тогда… собственно…

– Вот, увидела вас и решила, что вы первый человек, с которым мне захотелось познакомиться и подружиться.

Валерка чуть было не поперхнулся чаем, а Снежанна как ни в чем не бывало продолжила, мягко перейдя на «ты»:

– У тебя хорошее лицо.

Штукин все-таки поперхнулся, откашлялся оторопело и выдохнул:

– Спасибо, конечно… Как-то неожиданно… А если я – злодей?

– Нет, – слегка качнула головой Снежанна. – Ты не злодей. Ты… другой. Но ты можешь… пойти не туда. Ты уже идешь не туда.

Валерка совсем обалдел и, наверное, поэтому брякнул такое, чего сам от себя никак не ожидал:

– Ты это… ведьма, что ли?

– Хорошо хоть, что не кикимора, – ушла от прямо поставленного вопроса Снежанна и засмеялась. Смех у нее был таким же бесцветным, как и глаза.