Вне закона - [9]

Глава 16

Чип и Дэйл дружили с самого детства. Вместе ходили в школу. Вместе пошли вначале на борьбу, потом на бокс и до ухода в армию уже прилично боксировали на уровне города и области. В военкомате двое веселых, здоровых, спортивных хлопцев без труда попали в одну часть ВДВ.

В армии, стоя спина к спине, дрались против всех дедов отделения, а потом и роты. С первого дня, сломав пару челюстей, они отбили дедам всякую охоту знакомить их со всеми прелестями дедовщины. На них просто махнули рукой, так как знали – тронешь одного, разбираться придется с двумя. Есть такие духи, которых можно убить, но нельзя приручить и выдрессировать.

Так рядовые Чипцов и Дейнеко, отслужив в армии, вернулись домой. А дома их почему-то никто не ждал. Девчонки повыходили замуж. Сверстники ушли в бизнес и коммерцию «по-советски». Не дай бог нормальному бизнесмену узнать, что это такое.

А выглядит такой бизнес, как в известном анекдоте: «Встречаются два солидных бизнесмена в малиновых пиджаках. Один другому говорит:

– Нужен сахар.

– Сколько? – спрашивает другой.

– Десять вагонов, – отвечает первый.

– Есть, – говорит второй, – по цене пять рублей за килограмм. Итого шестьсот тонн.

– Устраивает, – говорит первый. – Завтра встречаемся в сто пудов заключать сделку.

И после того как ударили по рукам, один бежит искать сахар, а другой – деньги».

Чип и Дэйл поняли, что такое кино не для них, и, сломав еще пару челюстей, уехали в Москву искать счастья. Там им повезло. Они попали к серьезному человеку. Он отправил их в какой-то лесной подмосковный лагерь на переподготовку, где их три месяца учили стрелять и взрывать. После чего они стали выполнять заказы на устранение неугодных их шефу людей.

Так прошло несколько лет. Они сколотили приличное состояние и уже стали подумывать о том, чтобы уйти на покой. Но судьба распорядилась по-другому. Правда, они этого пока не знали. Выполняя очередной заказ шефа, Чип и Дэйл спешили своей судьбе на помощь.

Глава 17

Графу Льву Николаевичу Толстому повезло. Ему суждено было заглянуть в зеркало всего одной русской революции, самой бескровной. Бог любил его нежно и забрал семнадцатого года. Но вот что интересно: будучи уже довольно пожилым человеком (графу было под восемьдесят), он в течение одного года переболел малярией, пневмонией и тифом. Дивный набор безобидных заболеваний. Любое из них в начале двадцатого века уложило бы в гроб и автора помоложе. Ан нет. Граф выжил. Чтобы уйти через некоторое время из дома в одном рубище и с вервием груза прожитых лет на вые. И тихо скончаться, то есть упокоиться на неизвестной железнодорожной станции. Не под знаменем, как его герой на Бородинском поле. Не в кругу семьи, как старый граф Безухов, а тихо и странно, улыбнувшись в лицо суете сует, ханжеству и лицемерию. О такой смерти мечтал златокудрый, буйно помешанный на Руси крестьянский сын Сергей Есенин.

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать!

…Сегодня, зная все о своем смертельном диагнозе, Николай Иванович Кузнецов, полковник службы безопасности Украины, уже свыкся с мыслью, что скоро конец. И, думая о милых его сердцу Толстом и Есенине, он завидовал умиротворенности Толстого и смелому порыву Есенина.

Он не боялся смерти. В жизни ему часто приходилось рисковать и собой, и другими. Он не верил в загробную жизнь, но верил в высшую справедливость.

Сам бывший ликвидатор, за годы службы принесший много горя другим и пекущийся об интересах государства, которого давно уже нет, он, лишившись своей родни, в одну ночь стал другим человеком. Как не умер старец Толстой в тот страшный для себя год, пока не нашел мира в своей душе, так и Кузнецов решил не уходить, пока не накажет виновных в смерти родни. А попутно, по мере сил и возможностей, он решил очистить город от прочей нечисти, с которой наш гуманный закон носится, как дурак с колесом от велосипеда. И сегодня, ставя самовар для вечернего ритуального чаепития, он с нетерпением ожидал свою Никиту – Елену Сергеевну Голицыну, красивые руки которой держали на весу весь смысл его оставшейся жизни.

Глава 18

После освобождения и свадьбы Антона и Лены Кротов в корне изменил свое отношение к Голицыну. Раньше он считал его представителем «золотой молодежи»: папа – профессор, мама – проститутка и т. д.

После смерти отца и брата-банкира Антон унаследовал приличное состояние, но работу не бросил. Поэтому, когда Кротову предложили остаться еще на год, ему стало стыдно, он согласился на это предложение.

Остался только ради того, чтобы из молодых оперов подготовить нормальную смену. В прошлые годы в розыск приходили, как правило, люди, отслужившие армию, поработавшие сержантами на земле в ППС и закончившие юридический факультет.

То есть с образованием, с определенным опытом, а главное, по призванию или, как говорят наши неподкупные судьи, по внутреннему убеждению. А сегодня кто попало и откуда попало.

А сколько блатных! Дети бывших и ныне действующих сотрудников. Начитавшись таких проходимцев от литературы, как Даун Дегенератович Шитов с его главным бестселлером «Позор без мозгов», они шли в ППС, чтобы безнаказанно потрошить пьянь, а в розыск – чтобы первыми поиметь с того, кто желал расплатиться за совершенное преступление.